Эдуард Яковлевич Володарский
Вольф Мессинг. Видевший сквозь время



Эдуард Володарский
Вольф Мессинг. Видевший сквозь время

ГЛАВА ПЕРВАЯ


Москва, 1970-е годы

В 1971 году журналист Виталий Блинов готовил для газеты «Неделя» беседу с известным артистом-телепатом Вольфом Григорьевичем Мессингом. Интервью пролежало почти два года, и в 1973 году главный редактор «Недели» Валентин Архангельский заверил Виталия, что материал стоит в номере, но нужно еще раз получить визу его собеседника. Все-таки прошло два года. И Блинов снова отправился к Мессингу. Эту встречу журналист запомнил на всю жизнь…
…Дверь ему открыл сам Мессинг, пожилой мужчина с улыбчивым, но утомленным лицом. Широкий лоб с глубоко врезавшимися морщинами, зачесанные назад темные, курчавые, с густой проседью волосы. Лицо не старое, но немногие морщины столь глубоки и рельефны, что невольно приходила мысль: этому человеку довелось пережить немало.
– Вольф Григорьевич, добрый вечер. Это я вам звонил час назад. Я Виталии Блинов.
– Могли бы этого и не говорить, – улыбнулся Мессинг. – Я знал, что вы мне позвоните, еще месяц назад.
– Простите, забыл, с кем имею дело…
Они прошли по освещенному короткому коридору и вошли в кабинет. Мессинг предложил гостю сесть в кожаное кресло неподалеку от письменного стола, заваленного множеством бумаг и газет, включил настольную, старинной бронзы лампу со стеклянным зеленым абажуром и сказал с мягкой улыбкой:
– Я даже могу назвать причину вашего визита. Вам нужно повторно завизировать интервью, которое я дал вам два года назад?
– Мне остается только развести руками… – удивленно произнес Виталий и действительно развел руками.
– Давайте интервью…
Журналист протянул свернутые в трубку листы. Мессинг взял их и, проглядывая, сел за стол, предложил:
– Хотите курить? Курите. Пепельница рядом с вами на столике.
Блинов вновь, не скрывая удивления, покачал головой, достал сигарету и щелкнул зажигалкой, прикуривая.
Мессинг быстро пробежал глазами строчку за строчкой, отложил один лист, потом другой… третий… Потом взял авторучку и сказал:
– Автограф оставляю. Только вы зря нервничаете. В последний момент нашу беседу снимут без объяснения причин, статью вы опубликуете лет через двадцать, если, конечно, останется такое издание, как «Неделя». А меня уже на этом свете не будет…
– Не понимаю, Вольф Григорьевич… впрочем, что я спрашиваю… просто невероятно… Почему интервью снимут? Мне главный сообщил, оно уже поставлено в номер. Почему его должны снять? – заволновался Виталий.
– Этого я сказать вам не могу, – расписываясь, ответил Мессинг.
– Странно, что вы этого не знаете…
– Знаю. Но говорить не хочется. Вас это не касается, поверьте… – Вольф Григорьевич поднял голову и с улыбкой потянул журналисту подписанные листы. – Хотите кофе?
…Он оказался прав, этот загадочный телепат… За два часа до подписания номера газеты в набор материал сняли по приказанию главного редактора без каких-либо объяснений. И опубликовали это интервью ровно через двадцать лет, как Мессинг и говорил. Опубликовали в «Неделе». Главный редактор Станислав Сергеев сказал Виталию, что это последний номер, еженедельник закрывают… Через год его открыли снова… А самого Вольфа Григорьевича уже давно не было в живых.
Виталий Блинов встречался с этим человеком не однажды и каждый раз во время разговора боялся смотреть ему в глаза. Его пугала глубина этих глаз… страшная, пугающая глубина бездонного омута…

Польша, конец 1939 года, через пару месяцев после вторжения германских войск

Вторжение германских войск в Польшу… Немецкие войска, не встречая сопротивления, переходят границу… Самолеты со свастикой на крыльях кружат над Варшавой, пикируют вниз. Сыплются бомбы… По улицам города в панике мечутся жители… Маршируют колонны немецкой пехоты. В строю – улыбающиеся, довольные солдаты… С грохотом движутся колонны танков с крестами на броне. На головном танке развевается штандарт с черной свастикой… Бредут понурые пленные – польские солдаты и офицеры…

…Вместе со своим многолетним импресарио Питером Цельмейстером и его помощником Левой Кобаком Мессинг почти сутки ехал по проселочным дорогам. Моросил мелкий ледяной дождь, шуршал по крыше кареты, копыта лошадей чавкали и хлюпали по непролазной грязи. Лева Кобак молча курил, Цельмейстер нервничал, то и дело смотрел на светящийся в полумраке циферблат часов. Вольф Мессинг дремал, прикрыв глаза, забившись в угол кареты, которую то и дело встряхивало и раскачивало из стороны в сторону.
Цельмеистер вдруг наклонился к Мессингу. спросил зло и настойчиво:
– Ты знал, что это будет? Скажи, пророк чертов?! Ты знал, что будет такое? Почему молчал?
– Нет, не знал… я видел только войну.. и говорил о ней… Нет, Питер, прости… не мог знать… – Мессинг закрыл глаза и добавил с болью, исказившей его лицо: – Такое мог знать только Господь Бог…
– Да на кой черт мне нужен такой Господь! – выругался Цельмеистер. – Я и раньше в него не верил, а теперь тем более!
Кучер, правивший парой лошадей, накрыв голову кулем из рогожи, постучал в стенку кареты и, когда дверца приоткрылась, сказал громко по-польски:
– Подъезжаем, Панове! А вдруг там немцы?
– Какие немцы?! – рявкнул Цельмеистер. – Что им делать в этой глухомани!
– Темно чего-то… огней не видать! – произнес кучер.
– Прячутся люди, не понимаешь, что ли? – зло прокричал Цельмеистер и захлопнул дверцу.
Карета въехала в местечко Гора-Кальвария. Действительно, дома по обе стороны улицы стояли черные, без единого огонька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22