В полдень, когда на горизонте чуть проступила темная полоска земли, Картошкин принес Бебешке ленту с цифрами – перехваченную радиограмму.
Вот что было написано в ней:
80.10.30.18.16.10.14.100.16.19.70.90.12.30.15.16.14.11.90.30.60.18.16.60.12.28.100.14.16.10.20.11.28.12.90.
Едва пробежав глазами цифры, Бебешка побледнел и стал лихорадочно соображать, каким образом избежать приготовленной западни.
Между тем берег приближался с каждой минутой.
Вот уже стали хорошо видны высокие горы и довольно узкий пролив между ними – лучшего места для окружения и уничтожения беззащитного корабля было не придумать.
– Что-то я не припомню таких гор на бывшем острове Дуляриса, – удивленно сказал Мухоморчик.
– Где тебе, глупому, припомнить? – усмехнулся Эпельсинов, покручивая штурвал.
– И я не узнаю берега, – сказал Пантелеймон.
– Я держал все время строго по курсу, указанному капитаном, – ответил Эпельсинов.– Но какая бы это земля ни была, все-таки это земля, а не море. Бросим якорь, осмотримся, отдохнем, а потом решим, что нам делать дальше… Все нужно делать разумно, не правда ли, боцман?
– Правда, – согласился Пантелеймон.
Бебешка слышал все эти разговоры. Голова его разрывалась на части: что делать? Что делать? Он твердо знал одно: в пролив входить нельзя ни при каких обстоятельствах.
– Внимание, штурман! Приставать здесь к берегу не будем, обогнем остров справа! Измените курс корабля!
– Капитан! – воскликнул Эпельсинов, покраснев от злости.– Неужели ты не видишь, какой прекрасный залив перед нами? Команда устала, ребята хотят сойти на берег и размять ноги! Уж сколько дней под нами качается палуба! Неужели ты, капитан, так безжалостно отнесешься к экипажу корабля?
– Повторяю приказ: немедленно измените курс! Возьмите вправо!
– Если хочешь, бери вправо сам, – нагло ответил Эпельсинов.– У меня уши болят от твоих дурацких приказов. Пойду прилягу. Если не на земле, то хоть на своей койке!… В доброе старое время самоуверенных капитанов связывали по рукам и ногам и бросали на корм рыбам, – добавил он сквозь зубы, но так, чтобы его слышали ребята.
И Эпельсинов направился в свою каюту. Шпион не собирался, конечно, отдыхать, он хотел поскорее известить своих хозяев о том, что „Освободитель“ изменил курс…

КОНЕЦ ЭПЕЛЬСИНОВА
– Стойте, Эпельсинов! – крикнул Бебешка. Эпельсинов с усмешкой обернулся:
– Чего желает капитан?
– Эпельсинов, вы арестованы! Боцман, задержите шпиона, который задумал сдать корабль и команду врагам!
Пантелеймон подошел к Эпельсинову и взял его за руку.
Эпельсинов расхохотался.
– Ты с ума сошел, капитан! Видно, шторм совершенно расшатал твои и без того слабые нервы! Представляю, какую ужасную судьбу ты уготовил всем этим – несчастным детям, поверившим в твои сказки!… Ты можешь предъявить мне доказательства своего возмутительного обвинения?
– Да, могу, – сказал Бебешка.– Вы пытались взорвать корабль перед выходом в океан, а когда это не получилось, вы привели его в пролив, где поджидают ваши хозяева, такие же бесчестные и коварные существа, как вы!… Я могу ознакомить вас с копиями всех шифрованных радиограмм, которые вы отправляли и получали. Надеюсь, вы понимаете, что мы разгадали шифр?…
Неожиданно Эпельсинов вырвался из рук Пантелеймона и пустился наутёк. Сначала ребята растерялись, а затем с криками бросились ловить шпиона, игравшего роль то парикмахера, то кока, то штурмана и рулевого. Окруженный со всех сторон, Эпельсинов стал быстро взбираться на мачту. Он был ловок и силен. И все-таки Пантелеймон не отставал от шпиона.
Эпельсинов взобрался на рею и выхватил из кармана нож.
– Пантелеймон, берегись! – закричали ребята.
Но храбрый Пантелеймон, не раздумывая, кинулся на Эпельсинова и сумел выбить нож из его рук.
Эпельсинов был, конечно, гораздо сильнее. Изловчившись, он ударил Пантелеймона головой в живот, и мальчишка, не ожидавший предательского удара, сорвался и полетел вниз.
Все ахнули, уверенные, что Пантелеймон упадет на палубу и разобьется. Но он ударился о канат, и канат отбросил его, как пружина, в сторону, – Пантелеймон упал в воду у самого борта корабля.
Увидев это, Мухоморчик тотчас прыгнул вслед за Пантелеймоном. И пусть Мухоморчик был посредственным пловцом, он был надежным другом: обхватив под водой Пантелеймона за плечи, Мухоморчик стал выгребать на поверхность.
Корабль как раз в этот момент менял курс, и его движение несколько замедлилось. И все равно Мухоморчик и раненый Пантелеймон остались бы далеко за кормой, если бы не находчивость Бебешки.
Он первым понял, что грозит ребятам: на корабле ведь не было ни одной шлюпки. Не теряя ни секунды, он бросил Мухоморчику конец – на языке моряков так называется причальный канат или веревка. Барахтавшийся на поверхности Мухоморчик немедленно ухватился за него.
Теперь спасти Мухоморчика и Пантелеймона было уже проще. Их подтянули к борту, спустили канат с петлей. Мухоморчик закрепил петлю на поясе бесчувственного Пантелеймона, и того втащили на палубу, где уже стояла Наташа с нашатырным спиртом.
Потом под аплодисменты подняли и самого Мухоморчика. Оказавшись на палубе, он потерял сознание. Вероятно, представил себе опасность, которая ему грозила, если бы судно ушло вперед: ведь он едва-едва научился плавать…

Между тем Эпельсинов добрался до конца реи, примериваясь прыгнуть в море. Он рассчитывал добраться до берега вплавь. До ближайшего мыса оставалось не более километра, между тем как изменение курса корабля сразу удлиняло этот путь.
– Эпельсинов, немедленно сдавайтесь, я гарантирую вам жизнь и позднее свободу! – прокричал Бебешка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75