Над ними пролетел с оглушительным ревом сирийский «миг». Добравшись до вершины, они увидели другой склон и справа от дороги — огромный пышный белый ковер: Бекаа, самая богатая долина Ливана, была скрыта облаками.
— Вот там внизу — Захле, — объяснил Махмуд. — Надеюсь, теперь нас не завернут.
Спустившись по довольно крутому склону, они увидели еще наполовину скрытый туманом Захле: крупный христианский город, вклинившийся в мусульманскую зону. Сирийские посты задерживали их продвижение, но назад не заворачивали. Отсюда дорога шла прямо в Баальбек, оставалось шестьдесят километров все с теми же постами. При встрече с человеком в сирийском военном обмундировании сердце Малко каждый раз начинало учащенно биться: они находились в лагере противника. Если хоть один офицер ливанской разведки узнает о его присутствии, никогда ему больше не видать замка Лицеи. Особо важным пленникам сирийцы обычно для начала выкалывали глаза, чтобы дать представление о том, что будет дальше...
Нейла проснулась и, не отодвигаясь от Малко, положила руку ему на колени. Потихоньку, за спиной Махмуда, она начала его массировать. Но Малко был слишком поглощен предстоящей работой, чтобы по достоинству оценить эту утреннюю ласку. Нейла отступилась, к великой досаде Махмуда, с интересом наблюдавшего за ее действиями в зеркало и сожалевшего, что не увидит продолжения.
— Глядите-ка! — произнес он вдруг.
Взору Малко предстало самое большое на его памяти кладбище автомобилей. С обеих сторон дороги стеной тянулись завалы из тысяч и тысяч кузовов.
— Откуда все это?
— Хозяйство Абу Шаки! — ответил Махмуд. — Он крадет машины, самые лучшие продает сирийцам, а остальные разбирает на запчасти. Бейрутская полиция здесь бессильна.
Впечатляющее зрелище. Ржавые каркасы обрамляли дорогу на протяжении многих километров. Туман рассеивался, проглянуло синее небо. Нейла потянулась и зевнула:
— Хочу есть!
— Потерпи до Баальбека, — сказал Малко.
Дорога разветвлялась. Западная ветвь вела прямо в Сирию, а восточная делала петлю и поворачивала к Баальбеку. Еще один заслон. На этот раз часовой-сириец проявил больше бдительности. Махмуд объяснил, что Малко — журналист, едет брать интервью у одного из шиитских руководителей «Амала» в Баальбеке. Сириец задумчиво поглядел им вслед, и Малко увидел, как он снял трубку телефона... Вот это совсем ни к чему: в Захле вела всего одна дорога. Выследить их ничего не стоило.
До самых гор, на сколько хватало глаз, зеленели поля. Махмуд, широко улыбнувшись, указал в их сторону.
— Мак! — объяснил он. — Лучший в стране! Крестьяне очень злы на иранцев: те утверждают, что Магомет запрещает наркотики... Только им мало кого удалось убедить.
Значит, сирийцы держали под контролем целое состояние.
Шоссе пошло вверх, и слева вдалеке показалась золотящаяся под лучами встающего солнца колоннада: древнее городище Баальбека. Нейла от удивления распахнула глазищи: прежде ей приходилось видеть лишь современные руины Бейрута. Вдоль дороги появились склады и гаражи, движение стало оживленней. На перекрестках его регулировали безразличные сирийские солдаты и бородатые, свирепые, уверенные в собственной силе боевики. Они проехали мимо казармы, украшенной огромным портретом Хомейни.
У самого въезда в город Махмуд шепотом, словно их могли услышать, предупредил:
— Поглядите направо, работа израильтян!
Малко вздрогнул. Искореженные балки, обрушившиеся стены, сожженные машины. Завал разбирали боевики. Результат последнего налета израильских «миражей»...
Только бы приятель Джони, с которым ему предстояло встретиться, не пострадал от бомбардировки. Он никак не мог расслабиться: слишком уж гладко все шло. Скоро станет ясно, с кем в действительности Джони. Наконец, показался Баальбек во всю свою длину, зажатый между руинами и голым холмом, на вершине которого возвышались стены казармы шейха Абдаллы.
Махмуд обернулся и сказал с видимым облегчением:
— Приехали.
Гостиница «Пальмира» знавала когда-то лучшие времена. Объявление на арабском, английском и французском языках вежливо предупреждало, что вход в здание с оружием запрещен, — оно находится под охраной Международной Организации Красного Креста.
Малко шагнул внутрь и зябко поежился: температура в помещении не превышала нуля градусов. Давным-давно лишившийся постояльцев, отель не отапливался. Пусто. Откуда-то вынырнул пожилой сморщенный, как вялое яблоко, онемевший от удивления ливанец.
— Позавтракать у вас можно? — спросил Малко.
Старик провел их в зловещую ледяную столовую и торопливо разжег в камине огонь. Подбежали двое официантов, с любопытством разглядывая иностранцев.
— А где Сайд? — поинтересовался у одного из них Малко. — Мне надо с ним поговорить.
— Это вон тот старик. Я ему скажу.
Пожилой служащий засеменил к столику.
— Я приехал повидаться с Набилом Муссони, — сказал ему Малко. — Вы можете предупредить его? Буду ждать в два.
Сайд молча кивнул. Но тут же вдруг взволнованно заговорил:
— Ни в коем случае не выходите из отеля в одиночку. Баальбек оккупировали иранцы, а они не желают видеть в городе иностранцев. У меня будут неприятности...
— А разве сирийцы...
Сайд махнул рукой.
— Они охраняют въезд в город, а внутри хозяйничают иранцы. Они обосновались в бывшем здании лицея, а перед почтой у них пост. Даже Торговую площадь переименовали в площадь Хомейни. А в школе для девочек ввели ношение чадры с восьми лет!
Хорошенькая обстановка... Малко погрел пальцы, прижав их к скорлупе яйца, сваренного всмятку. Он уже допивал кофе, когда в столовую вломилось несколько бородачей, увешанных патронташами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63