- Это что - заявление? - ослепительно улыбнулся Сын, (настоящее имя
которого хранилось в столь глубокой тайне, что даже сам Сын его не знал и
поэтому все секретные бумаги подписывал крестиком). - Оставим
формальности!
- Это счет, - холодно сказал Одиссей, глядя себе под ноги.
- Какой счет?
- За помятые огурцы.
- Ну Одиссей!!! Ты однако... - лучезарная глава несколько поблекла, а
Одиссей скромно заметил:
- Я знаю. В то время, когда речь идет о монолитности
Трансгалактического союза...
- Вот-вот! - воспрянул духом Трансгалактический Сын. - И ты, со
своими огурцами...
- Огурцы, между прочим, марсианские, - сказал Одиссей.
- Да горят они синим пламенем!!! - не выдержал Сиятельный Сын. - Эти
твои огурцы... марсианские! Огурцы?! Подумаешь огурцы!
- Оставь в покое мои огурцы, - тихо, но убедительно сказал Одиссей.
Минуту Сын молча взирал на скромно потупившегося Одиссея, а потом
мрачно выдавил:
- Хорошо. Служба ТГБ возместит причиненный ущерб.
- Ну что же, теперь мы можем и побеседовать. - Одиссей скромно сел и
сложил руки на коленях.
- Вот и отлично! - вновь просиял неунывающий глава ТГБ (все таки ему
нельзя было отказать в умении с честью выходить из стрессовых ситуаций). -
Вот и отлично! Вернемся к нашим... огурцам... Проклятие! Я хотел сказать к
нашему делу. А дело, собственно, вот в чем...

2
Но собственно дела-то, как раз и не было. Было два-три необъяснимых
случая, возможно связанных с эффектом Шпинделя-Вульгарнюка-Бяо (точка
ШВБ), а возможно и вовсе не связанных, даже между собой. Да еще зона
спецкарантина, объявленного службой ТГБ, которая тоже, строго говоря,
зоной не была, так как не имела четкой адресации. Так, где-то в районе
двойной звезды Тау-Ставриды звездного скопления Фридриха Сидорова в
галактике С-16. И место не дикое, обжитое, - рядом проходит трасса:
"Созвездие Червь Сомнения" - "Звездное Скопление Очередь за Дефицитом", и
вот на этом-то оживленном перекрестке - сразу три подряд "Летучих
Голландца".
Первый - одноместный прогулочный катер, правда межзвездного класса,
принадлежащий некому Себастьяну Марии Гонсалесу Муха-бею ибн Дауду (судя
по вместимости катера, все таки одному человеку), который был известен в
галактике С-16, как крупный, по меркам местных ценителей, писатель
психосоматического направления. (Последний его нашумевший роман "Кормило
власти меня кормило" стал известен даже за пределами галактики С-16, а
повесть "Последняя жертва плюрализма" - получила скандальную известность у
негуманоидов.) Когда катер, не отвечающий ни на какие призывы, был
отловлен службой ТГБ и вскрыт, то оказался пуст, как консервная банка
из-под кильки в томате, из которой съели не только кильку, но и томат. Не
были обнаружены ни Себастьян, ни Мария, ни Гонсалес, ни естественно
Маха-бей и даже ни ибн Дауд, зато на столе в каюте лежали листки бумаги,
исписанные мелким нервным почерком, - начало новой эпохальной эпопеи:
"Стою босой на перепутье", обещавшей автору, как минимум
трансгалактическую известность.
Но от писателя, тем более психосоматического направления, можно было
ожидать чего угодно, а вот когда пропало все содержимое корабля везущего
делегацию специалистов агропромышленного концерна "Висячие За-ды
Семирамиды" (заводы по переработке плодов, выведенные за пределы озонового
слоя), сплошь люди серьезные, грядущие не куда нибудь, а на
трансгалактический конгресс "Труды За-ды и Плоды", тогда служба ТГБ
наконец заволновалась. Как следствие этих волнений, сотня спецкатеров
начала методично прочесывать загадочный район пространства. Но вскоре,
катер, на котором находился опытнейший спецагент ТГБ Геракл, был обнаружен
дрейфующим в неизвестном направлении, а самого Геракла обнаружить так и не
удалось. Вот тогда-то, наконец, служба ТГБ объявила район закрытым, а в
зону спецкарантина решено было направить одного, так сказать, добровольца,
но такого, у которого кроме опыта в запасе было бы что-нибудь еще -
посущественней.
В общем, жребий пал на Одиссея, и хотя сам Одиссей для себя уже
пришел к выводу, что в данном случае жребий таки пал, то есть, все это -
"дохлый номер", но отказаться, из-за ощущения сопричастности к судьбе
друга Тарика (то бишь спецагента службы ТГБ Геракла) не мог.
Гипотетически-потенциальный "пепел" друга Тарика (он же, опять же -
спецагент Геракл) стучал в его (то есть Одиссея) мягкое (имеется в виду
конечно - отзывчивое) сердце. Короче: если не Одиссей будет вытаскивать из
беды это непутевое, земноводное, а, по совместительству, все таки
спецагента, то, собственно, кто же?
Одиссей окинул сияющий лик неувядаемого главы ТГБ тяжелым взглядом и
нехотя пробурчал:
- Я согласен.
- Я знал, что здравый смысл не чужд тебе окончательно, Одиссей, -
ослепительно улыбнулся Сын, но при некоторой проницательности в его
холодных глазах можно было прочесть:
"Попробовал бы ты у меня отказаться!!!"
"Но когда я вернусь, я тебе такой счет предъявлю - ахнешь! - подумал
в ответ Одиссей.
"Если ты только вернешься", - блеснуло в смеющихся, но безмерно
холодных глазах главы ТГБ. - "Если вернешься..."

3
Одноместный спецкатер службы ТГБ был не бог весть какой
комфортабельный, и Одиссей не хотел бы провести в нем остаток жизни,
прочесывая район карантина. Но не больше энтузиазма вызывала возможная
перспектива пополнить список загадочных "Летучих Голландцев".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28