Лев Вершинин: «Первый год Республики»

Лев Вершинин
Первый год Республики


OCR & spellcheck by HarryFan
Лев ВершининПервый год Республики Хроника неслучившейся кампании Одессе — моему городу и России — моей стране с абсолютной верой в то, что никакая ночь не приходит навсегда… 1816 год. В Российской империи возникает первое тайное общество дворян-конституционалистов — «Союз благоденствия».1818 год. «Союз благоденствия» преобразован в «Союз спасения» — более мощную и многочисленную организацию, поставившую вопрос о необходимости вооруженного восстания.1823-1824 годы. Формируются Северное и Южное общества, активно готовящиеся к армейской революции и утверждению конституционного строя.1825 год, сентябрь. К Южному обществу присоединяется общество Соединенных Славян — организация младших офицеров полукрестьянского происхождения.19 ноября. В Таганроге скоропостижно умирает император Александр I, завещав престол младшему брату Николаю с согласия второго по старшинству, Константина.25 ноября. Петербург извещен о смерти императора. Не найдя поддержки у гвардии и Сената, Николай Павлович присягает Константину, наместнику Царства Польского.6 декабря. Категорическое отречение Константина от престола. Начало междуцарствия.14 декабря. Вооруженное восстание конституционалистов в Петербурге. Подавлено с помощью артиллерии.Середина декабря. По доносам предателей и показаниям пленных северян начинаются аресты членов Южного общества.31 декабря. Молодые офицеры — «соединенные славяне» — освобождают из-под ареста подполковника Сергея Муравьева-Апостола. Черниговский полк в селе Трилесы (Украина) выступает «за Константина и Конституцию».1826 год. 1-2 января. Черниговский полк движется на Белую Церковь, надеясь соединиться с ахтырскими гусарами и конными артиллеристами, командиры которых состоят в Южном обществе.3 января, раннее утро Ахтырские гусары и конные — Ахтырские гусары и конные артиллеристы, не поддержав — артиллеристы присоединяются черниговцев, наносят им — к восставшему полку у поражение близ Ковалевки… — Ковалевки…4 января Пленные черниговцы — Армия конституционалистов доставлены в Белую Церковь — занимает Белую Церковь.Далее:смотри учебники истории — ? ОТ АВТОРА Коротко объяснюсь.Очевидно заранее: так не было! — воскликнет некто, прочитав повесть; так не могло быть! — добавит другой. Согласимся: так не было. Все случилось иначе, и люди, мною оживленные, не таковы были, какими описаны.Однако! отчего ж такое мненье, что и быть не могло? История не пишется в сослагательном наклонении, да; но и то верно, что каждый миг жизни, едва лишь миновав, уже История. Каждый шаг мог быть иным и — соответственно — влек бы иные последствия.Поэтому отвергаю злословье придир; ведь есть же в тугом узле событий, и дел, и чаяний, и судеб людских нечто, воспрещающее, сказать с уверенностью: вот свершившееся; иначе же — никак!Было. Не было. Могло ли быть? Кто ответит…И еще. Есть в российской душе некое свойство, заставляющее ее терпеть даже и невыносимое. Но порой — в не самый хмурый день накатится нечто неясное, и — взрыв! вспышка! с болью, с кровью на выдохе! уж не думая ни о следствиях, ни о смысле, ни даже и о жизни самой…Тогда — вперед! В стенку лбом, лицом в грязь, давя, оскальзываясь, вновь вставая и вновь! — лишь бы не покориться… и уж не понять самому: зачем? для чего? а все та же мысль, и только она: не уступить!И лишь после, когда совсем иссякнут силы, оглянешься! — а кругом пепелище, и вороний грай, и кровь стынет; тогда только, будто с похмелья проснувшись, спросишь себя: к чему?!Но не будет ответа.Впрочем, несообразность сия не одной лишь России свойственна… ПРОЛОГ: 1826 ГОД, ИЮЛЬ Фельдъегерь спал, глядя на императора.Плечи развернуты, руки по швам, каблуки сдвинуты, глаза выкачены — и в них абсолютная, ослепительно прозрачная пустота. Император понял это за миг до гневной вспышки, а сумев понять, осознал и то, что темные лосины — отнюдь не дань варшавской моде, а просто вычернены грязью по самый пояс.И обмяк.— Подпоручик!Ни звука в ответ.— Подпоручик!То же: преданно сияющие пустые глаза. И ведь даже не покачнется, стервец…— Эскадрон, марш!Сморгнул, мгновенно подобрался, став ростом ниже, схватился за пояс, за рукоять сабли; тут же опомнился, щелкнул каблуками.— От Его Императорского Высочества Цесаревича Константина Павловича Его Императорскому Величеству в собственные руки!Выхватил из ташки засургученный пакет.Протянул.Замер, теперь уже пошатываясь.Николай Павлович, не стерпев, выхватил депешу излишне резко. Вскрыл. Цифирь… Обернувшись, передал Бенкендорфу. Уже и того хватило, что в левом верхнем углу означен алый осьмиконечный крест; так с Костькой уговорено: ежели вести добрые, чтоб не мучиться ожиданием, крест православный, ежели худые — папский, о двух перекладинах. Доныне истинных крестов не бывало.— Давно ль из Варшавы, подпоручик?— Отбыл утром пятого дня, Ваше Величество!Услышанному не поверилось. Ведь это ж быстрей обычной почты фельдъегерской! — да еще и коней меняя где попадется, и тракты минуя, чтоб разъездам польским в лапы не угодить, да, верно, и без роздыху вовсе… чудо!— Как же сумел свершить такое, поручик?— Скакал, Ваше Величество!Император усмехнулся.— И что ж, быстро скакал?— Не знаю. Ваше Величество!Понятное дело, где уж тут знать…— А что в Варшаве?— Не могу знать, Ваше Величество… однако из города был выпущен открыто, по предъявлении пропуска от Его Императорского Высочества!Еще хотелось расспрашивать, но — усовестился. Спросил с непривычной мягкостью:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29