Тут только я очнулся после той встряски, которую дал мне трактирщик. Сердце мое затрепетало от благодарности и восхищения. Я хотел догнать моего избавителя и выразить ему свою признательность. Ведь я его неоплатный должник. Кроме того, я хотел взять у него взаймы шесть пенсов. Во всем этом районе он был единственный человек, который мог одолжить мне на трамвай.
Но догнать его было нелегко. Услышав за собой мои шаги, он решил, что за ним погоня, и побежал еще быстрее.
— Мистер Биллсон! Подождите! Мистер Биллсон! — кричал я, но немало прошло времени, прежде чем он догадался, что за ним гонятся не враги, а друзья.
— Ах, это вы? — сказал он, останавливаясь.
Он облегченно вздохнул, потом вытащил из кармана трубку и закурил. Я рассыпался в благодарностях. Выслушав меня, он вынул изо рта трубку и промолвил:
— Приятеля в обиду не дам…
— О, вы так добры, — сказал я с чувством. — Я доставил вам столько хлопот!
— Никаких хлопот! — сказал мистер Биллсон.
— Вы, должно быть, здорово хватили трактирщика. Он вылетел со скоростью сорока миль в час.
— Да, я дал ему неплохого пинка, — согласился мистер Биллсон.
— Он, кажется, немного повредил вам глаз, — сочувственно сказал я.
— Он? — с глубоким презрением сказал мистер Биллсон. — Это не он. Это вся его шайка. Их было там шесть или семь человек.
— И вы их избили? — вскричал я, пораженный.
— Ы! — сказал мистер Биллсон и выпустил клуб дыму. — Но трактирщику досталось больше всех.
Он ласково разглядывал меня. Его доброе сердце надрывалось от жалости.
— Только подумать, — прибавил он с отвращением, — такой здоровенный… — тут он сказал одно слово, которое, по-моему, очень точно характеризовало трактирщика, — и вздумал драться с таким плюгавым человечком, как вы.
Чувства мистера Биллсона была так благородны, что я нисколько на него не обиделся. Правда, я не привык, чтобы меня называли плюгавым. Но мистеру Биллсону большинство людей должны были казаться плюгавыми.
— Я очень вам обязан! — сказал я.
Мистер Биллсон безмолвно курил.
— Вы давно вернулись? — спросил я, чтобы что-нибудь сказать.
Этот человек, несмотря на свои огромные достоинства, не умел поддерживать разговор.
— Вернулся? — переспросил мистер Биллсон.
— Вернулись в Лондон? Акридж говорил мне, что вы снова служите во флоте.
— Скажите, мистер, — спросил Биллсон, впервые обнаруживая интерес к моим словам, — вы с ним встречались в последнее время?
— С Акриджем? Еще бы! Почти каждый день.
— Я давно хотел найти его.
— Могу дать вам его адрес, — сказал я.
И написал адрес Акриджа на старом конверте. Затем, пожав мистеру Биллсону руку и еще раз поблагодарив его, я взял у него взаймы несколько пенсов и поехал домой.
II
Два дня спустя, вернувшись домой после завтрака, я встретил в прихожей миссис Баулс, жену моего квартирохозяина. Я довольно робко поздоровался с нею. Эта дама, так же, как и ее муж, всегда нагоняла на меня ужас. Даже самые сильные и бесстрашные люди не могли бы выдержать ее могильного взора и ее кладбищенских манер.
— Сэр, — сказала миссис Баулс, — в вашей комнате вас ждут.
— Кто? — спросил я.
— Женщина, — сказала миссис Баулс, — женщина в розовой шляпе.
Я почувствовал себя виноватым. В этой скромной и тихой обители появление женщины в розовой шляпе казалось почти катастрофой. Я призвал Бога в свидетели, что эта женщина не имеет никакого отношения ко мне.
— Я должна передать вам письмо, сэр.
Я со вздохом разорвал конверт. С одного взгляда я узнал почерк Акриджа, и мрачные подозрения зашевелились у меня в голове.
«Дорогой дружище!
Не часто я прошу тебя об одолжении…»
Я грустно засмеялся.
«Дорогой дружище!
Не часто я прошу тебя об одолжении, но на этот раз ты должен доказать мне, что ты мой истинный друг. Я всегда всем говорю, что ты отличный товарищ и не способен покинуть друга в беде.
Подательница сего — мать Флосси. Она очаровательная женщина и безусловно тебе очень понравится. Она только сегодня приехала с севера, и мне совершенно необходимо, чтобы ты занял ее до семи часов вечера. Я сам не в состоянии возиться с ней, потому что вывихнул себе лодыжку. Только поэтому я решаюсь беспокоить тебя.
Понимаешь, старина, здесь дело идет о жизни и смерти, и я всецело на тебя полагаюсь. Не могу тебе сейчас объяснить, зачем мне нужно, чтобы ты поухаживал за этой старой вороной и доставил ей побольше развлечений. Мне это необходимо до зарезу. Итак, дружище, шляпу набекрень и — за дело! Подробности при личном свидании.
Твой навсегда С.-Ф. Акридж.
Р.S. Все твои расходы верну впоследствии».
Прочтя последнюю фразу, я меланхолически улыбнулся. Но само письмо не вызвало во мне никакого веселья. Я взглянул на часы и с ужасом увидел, что сейчас всего только половина третьего. Итак, эта приезжая дама оставлена мне на четыре с половиной часа. Я разразился проклятьями, вполне, конечно, бесполезными, ибо Акридж всегда строил свои ловушки таким образом, что избежать их было невозможно.
Я направился к себе в комнату. Насколько было бы мне легче, если бы я знал, кто такая эта Флосси. Акридж пишет о ней, как о старой знакомой, а я уверен, что никогда не слыхал этого имени. Никогда у меня еще не было романа ни с одной Флосси. Я тщательно перебирал в своей памяти имена всех женщин, с которыми меня сталкивал мой жизненный путь. Из мрачных глубин памяти я извлекал давно забытых Джен, Кэт, Маргарит и Елисавет, но, как я ни бился, я не мог припомнить ни одной Флосси. Я подозревал, что Акридж упомянул в своем письме о Флосси только для того, чтобы я нежнее отнесся к ее матери. Но он ошибся в расчетах.
Войдя к себе в комнату, я понял, что миссис Баулс отлично умеет подмечать в людях самые характерные черты.
1 2 3 4 5 6 7