В Ингушетию зачастили делегации Евросоюза, комиссии ОБСЕ, инспекции УВКБ ООН – Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев. Аушев лично сопровождал европейцев в их поездках по палаточным городкам. Ужаснувшись условиями, в которых живут беженцы, посланцы Евросоюза в своих отчетах оценивали ситуацию как критическую, близкую к гуманитарной катастрофе. В Ингушетию непрерывным потоком пошли грузы с гуманитарной помощью, которая странным образом оказывалась на рынках Назрани, Грозного, Владикавказа, Ставрополя. Для контроля за распределением помощи и постоянного мониторинга ситуации с положением беженцев и вынужденных переселенцев распоряжением Верховного комиссара ООН в Ингушетии было создано постоянное представительство УВКБ. Консультантом при нем сумел устроиться бывший коммерческий директор кооператива Тимура Русланова Иса Мальсагов.
Очень непросто, как грубо вырванный из земли и перенесенный в другое место саженец, обживался Иса Мальсагов в Назрани. Безоблачной, словно детство, счастливой порой представлялась ему прежняя жизнь во Владикавказе, когда у него было все – хороший дом, денежная работа, уважение серьезных людей. Разъезжал на «Волге» с блатными милицейскими номерами. Пять костюмов в шкафу, на любой случай, десять пар обуви. Живи не хочу. И надо же было случиться этой беде. Без всякой его вины. Стихия. Налетела буря, сорвала, как с ветки листок, закрутила, швырнула сначала на грязный асфальт бесланской ментовки, а потом на пустую дорогу за блок-постом, иди не оглядывайся.
А могло быть и хуже. Вполне, если бы Тимур не отмазал. Но и после этого дознаватель вцепился клещом: от кого узнал о нападении? От кого, от кого. Так я тебе и сказал. Все ингуши знали. Ингуши не оставляют своих в беде. А в той ситуации неведение и было бедой. Но и предательства ингуши не прощают. Даже под пистолетным дулом Иса не назвал бы человека, который предупредил его о готовящемся нападении на Осетию. Это был молодой ингуш Магомед Оздоев. Сердце его еще в студенческие годы неизлечимо ранило унижение своего народа, которое как началось со сталинской депортации, так и продолжается до сих пор. Иса не относил себя к тем, кто готов пожертвовать собой для Родины, но таких людей глубоко уважал и гордился знакомством с ними. Он так и не выдал дознавателю Магомеда. Подвиг его остался неоцененным: Магомед был расстрелян боевиками из югосетинской бригады «Ир».
Без работы, без родственных и дружеских связей, Иса Мальсагов до конца испил горькую чашу жизни эмигранта в родной Ингушетии. Жил с семьей на птичьих правах у дальних родственников на окраине Назрани, перебивался случайными заработками. Развозил на своей «Волге» товар по палаткам, мучительно переживая каждую колдобину на дороге. Потом устроился помощником коменданта одного из первых палаточных городков – лагерей для беженцев из Чечни. Три с половиной сотни армейских палаток, в каждой по десять – пятнадцать человек. Усталые, озлобленные женщины, грязные дети, молчаливые старики, убогие, как бы пришибленные жизнью мужчины. С утра до вечера: вода, хлеб, свет, дрова, чистка отхожих мест, вывоз мусора. Поразительно, сколько отходов оставляет после себя человек. Уже через неделю Иса готов был бросить эту хлопотливую и малооплачиваемую работу, но тут одна из беженок попросила об услуге – за хорошие комиссионные продать ковер. Иса нашел покупателя. Потянулись другие: ковры, золото – женские украшения. Был товар и серьезнее – оружие, вывезенное из Чечни вместе с домашним скарбом: пистолеты Макарова, автоматы Калашникова, взрывчатка – двухсотграммовые упаковки пластида, попадались даже гранатометы, новые, в заводской смазке. Иса сбывал их перекупщику из Назрани, особо не задумываясь, кому эти стволы уходят. Может, бандитам. Может, таким людям, как Магомед Оздоев, его единомышленникам, лелеющим планы реванша за неудачное вторжение в Осетию. Он не думал об этом, даже когда слышал о перестрелках и взрывах вроде недавнего теракта на центральном рынке Владикавказа. Четырнадцать убитых, десятки раненых. Прискорбно, конечно, но не его это дело. Бизнес был прибыльный, хоть и опасный. А что сейчас не опасно?
Однажды в лагерь без предупреждения прикатила делегация Парламентской Ассамблеи Совета Европы во главе с видным деятелем Европарламента лордом Джаддом. Сопровождал делегацию президент Аушев, с генеральской выправкой, хоть и в штатском, с густыми черными усами на хмуром властном лице. Коменданта на месте не было, Иса понял, что встречать высоких гостей ему, засуетился, хотел разослать свою команду убрать с глаз долой явные непотребности вроде стирки возле палаток, но президент скомандовал:
– Отставить! Они приехали посмотреть, как живут беженцы. Пусть смотрят, как они живут!
Это была не первая такая делегация, уже сложился ритуал встречи. После осмотра лагеря парламентариев плотным кольцом окружили женщины. В руках у многих были самодельные плакаты, старые, потрепанные, не первый раз в деле: «Свободу Ичкерии!». «Русские, убирайтесь из Чечни!», «Смерть оккупантам!». По знаку одной из женщин, учительницы, дети скандировали: «Вывод войск! Вывод войск!» Потом начались жалобы. Лорд Джадд внимательно слушал, его помощники записывали. Это на час, не меньше, понял Иса.
Он отошел в сторону и закурил. Рядом остановился один из членов делегации, невысокий, чернявый, что-то спросил по-английски. Иса виновато пожал плечами:
– Не понимаю.
Подскочил молодой переводчик, ингуш, из администрации президента:
– Господин Хиль-Роблес спрашивает: вы тоже беженец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173