ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Но потом не выдержала, осторожно поинтересовалась:
– Ты уверен, что поступаешь правильно?
– А почему нет? – удивился Тимур.
– Не знаю… Водка… От нее только горе. Столько людей травятся водкой.
– Травятся суррогатами.
– А сколько преступлений из-за водки?
– Много, – согласился Тимур. – Но никто не считал, сколько преступлений не совершается из-за водки. Человек выпил, расслабился и живет себе дальше. Это бизнес. Просто бизнес. И ничего больше.
– Ты меня уговариваешь или себя? – спросила Алина.
– Нас обоих.
– Все равно… Не божье это дело, Тимур.
– А вот об этом судить не нам…
III
Всякие начинания, рожденные в Москве, всегда распространяются по стране с затуханием, как толчки землетрясения. Чем дальше от эпицентра, тем слабее. Последствия антиалкогольной кампании Горбачева, катастрофические для производства водки и спирта в России, до Белоруссии дошли в сильно ослабленном виде. То ли потому, что местное начальство не проявило излишней прыти в выполнении директив Москвы, то ли белорусы оказались рачительными хозяевами, и у них просто рука не поднялась останавливать действующие заводы. Так или иначе, спирт в Белоруссии имелся, хоть и невысокого качества, его делали из картошки. Но выбирать было не из чего.
Очень скоро у Алихана и Тимура появилось ощущение, что они перенеслись лет на двадцать назад и оказались в СССР времен всевластия Госплана. Рынком в Белоруссии и не пахло, на все были фонды, продажа каждой тонны спирта требовала предварительного согласования в десятках инстанций. Правительственные чиновники охотно принимали приглашения поужинать в лучших ресторанах Минска, но когда доходило до дела, разводили руками: есть порядок. Подробно объясняли, какие разрешения в каких учреждениях нужно получать, обещали ускорить процедуры по мере своих сил и возможностей. Но и при этом выходило, что оформление каждой сделки будет занимать недели, а то и месяцы. Тимур и Алихан поняли, что бесполезно бороться со зрелым социализмом белорусского образца, и решили попытать счастья на Украине.
В Киеве были совсем другие времена. Рынок здесь бушевал вовсю, продавалось все, что можно продать или обменять по бартеру. В отличие от России, которую выручала нефть, торговать Украине было особенно нечем. Кроме спирта. Спирта было много. Не лучшего качества, его традиционно гнали из сахарной свеклы, зато дешевого, всего по сорок два цента за литр. Для реализации госзапасов было создано унитарное предприятие «Спиртсервис» с богатым офисом на Крещатике. Командовал там Ашот Григорян, толстый молодой армянин с тяжелой бритой головой, переполненный энергией атомного заряда, страстный игрок, ночи напролет просиживающий в казино, любитель мощных джипов и красивых женщин с пышными формами.
Секретарши у него были как на подбор, волоокие хохлушки с тяжелыми бюстами. Две сидели в приемной, третья в огромном кабинете Григоряна. Еще один стол в кабинете занимала кассирша. В приемной толпились клиенты с вместительными кейсами и спортивными сумками, по большей части поляки и прибалты. Дождавшись очереди, вываливали на стол кассирши содержимое сумок, пачки долларов, она пересчитывала их, проверяла на детекторе и складывала во внушительных размеров сейф. Григорян подписывал накладные и звонком вызывал следующего. Никаких чеков и банковских счетов он не любил, предпочитал наличные. Иногда неожиданно прерывал прием, кивал какой-нибудь из секретарш: «Зайди!» – и скрывался в комнате отдыха. Минут через двадцать возвращался в кабинет, а секретарша, опуская глаза, проходила на свое место. Работа возобновлялась.
Тимур и Алихан поняли, что попали куда надо.
При первой встрече Григорян отнесся к покупателям из Осетии пренебрежительно, но преисполнился уважением, когда узнал, на какие объемы они рассчитывают, даже сам позвонил в управление железных дорог и попросил, чтобы его друзьям не чинили препятствий с транспортом. Первые десять шестидесятитонных цистерн спирта Тимур и Алихан сопровождали сами в прицепленной к составу теплушке, на крупных станциях следили, чтобы их груз не расформировали. В Ардон, железнодорожный узел неподалеку от Владикавказа, приехали ночью, маневровый тепловоз оттащил цистерны на безлюдный разъезд. Здесь уже ждали со спиртовозами хозяева ликероводочных заводов. Спирт перекачивали из цистерн армейскими помпами, расплачивались на месте наличными. Утром компаньоны подсчитали прибыль. Чистыми получилось почти четыреста тысяч долларов.
– Похоже, мы напали на золотую жилу, – констатировал Алихан.
Поначалу спирт адресовали на подставные фирмы-однодневки, «синяки», как их почему-то называли во Владикавказе. Но это было стремно, в Осетии все все знали, дойдет до налоговой полиции, мало не будет. А поставки увеличивались, в Ардон приходило уже по сорок пять – пятьдесят цистерн. Нужно было придумывать что-то другое.
Идею оформлять спирт как транзит в Грузию предложил начальник таможни, дальний родственник Алихана по отцовской линии. Подготовку всех документов, свидетельствующих, что груз ушел за пределы России и обложению таможенной пошлиной не подлежит, он брал на себя. Новая схема оказалась надежной, но Алихан решил подстраховаться. По его инициативе при президенте Осетии был создан Фонд социального развития, в который с каждой цистерны спирта перечисляли по несколько тысяч долларов. Как расходуются средства фонда, куда вскоре стали платить все хозяева ликероводочных заводов, никто не спрашивал. Как расходуются, так и расходуются. Главным для Алихана и Тимура было то, что их бизнес оказался встроенным в государственную систему, приобрел видимость законного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
– Ты уверен, что поступаешь правильно?
– А почему нет? – удивился Тимур.
– Не знаю… Водка… От нее только горе. Столько людей травятся водкой.
– Травятся суррогатами.
– А сколько преступлений из-за водки?
– Много, – согласился Тимур. – Но никто не считал, сколько преступлений не совершается из-за водки. Человек выпил, расслабился и живет себе дальше. Это бизнес. Просто бизнес. И ничего больше.
– Ты меня уговариваешь или себя? – спросила Алина.
– Нас обоих.
– Все равно… Не божье это дело, Тимур.
– А вот об этом судить не нам…
III
Всякие начинания, рожденные в Москве, всегда распространяются по стране с затуханием, как толчки землетрясения. Чем дальше от эпицентра, тем слабее. Последствия антиалкогольной кампании Горбачева, катастрофические для производства водки и спирта в России, до Белоруссии дошли в сильно ослабленном виде. То ли потому, что местное начальство не проявило излишней прыти в выполнении директив Москвы, то ли белорусы оказались рачительными хозяевами, и у них просто рука не поднялась останавливать действующие заводы. Так или иначе, спирт в Белоруссии имелся, хоть и невысокого качества, его делали из картошки. Но выбирать было не из чего.
Очень скоро у Алихана и Тимура появилось ощущение, что они перенеслись лет на двадцать назад и оказались в СССР времен всевластия Госплана. Рынком в Белоруссии и не пахло, на все были фонды, продажа каждой тонны спирта требовала предварительного согласования в десятках инстанций. Правительственные чиновники охотно принимали приглашения поужинать в лучших ресторанах Минска, но когда доходило до дела, разводили руками: есть порядок. Подробно объясняли, какие разрешения в каких учреждениях нужно получать, обещали ускорить процедуры по мере своих сил и возможностей. Но и при этом выходило, что оформление каждой сделки будет занимать недели, а то и месяцы. Тимур и Алихан поняли, что бесполезно бороться со зрелым социализмом белорусского образца, и решили попытать счастья на Украине.
В Киеве были совсем другие времена. Рынок здесь бушевал вовсю, продавалось все, что можно продать или обменять по бартеру. В отличие от России, которую выручала нефть, торговать Украине было особенно нечем. Кроме спирта. Спирта было много. Не лучшего качества, его традиционно гнали из сахарной свеклы, зато дешевого, всего по сорок два цента за литр. Для реализации госзапасов было создано унитарное предприятие «Спиртсервис» с богатым офисом на Крещатике. Командовал там Ашот Григорян, толстый молодой армянин с тяжелой бритой головой, переполненный энергией атомного заряда, страстный игрок, ночи напролет просиживающий в казино, любитель мощных джипов и красивых женщин с пышными формами.
Секретарши у него были как на подбор, волоокие хохлушки с тяжелыми бюстами. Две сидели в приемной, третья в огромном кабинете Григоряна. Еще один стол в кабинете занимала кассирша. В приемной толпились клиенты с вместительными кейсами и спортивными сумками, по большей части поляки и прибалты. Дождавшись очереди, вываливали на стол кассирши содержимое сумок, пачки долларов, она пересчитывала их, проверяла на детекторе и складывала во внушительных размеров сейф. Григорян подписывал накладные и звонком вызывал следующего. Никаких чеков и банковских счетов он не любил, предпочитал наличные. Иногда неожиданно прерывал прием, кивал какой-нибудь из секретарш: «Зайди!» – и скрывался в комнате отдыха. Минут через двадцать возвращался в кабинет, а секретарша, опуская глаза, проходила на свое место. Работа возобновлялась.
Тимур и Алихан поняли, что попали куда надо.
При первой встрече Григорян отнесся к покупателям из Осетии пренебрежительно, но преисполнился уважением, когда узнал, на какие объемы они рассчитывают, даже сам позвонил в управление железных дорог и попросил, чтобы его друзьям не чинили препятствий с транспортом. Первые десять шестидесятитонных цистерн спирта Тимур и Алихан сопровождали сами в прицепленной к составу теплушке, на крупных станциях следили, чтобы их груз не расформировали. В Ардон, железнодорожный узел неподалеку от Владикавказа, приехали ночью, маневровый тепловоз оттащил цистерны на безлюдный разъезд. Здесь уже ждали со спиртовозами хозяева ликероводочных заводов. Спирт перекачивали из цистерн армейскими помпами, расплачивались на месте наличными. Утром компаньоны подсчитали прибыль. Чистыми получилось почти четыреста тысяч долларов.
– Похоже, мы напали на золотую жилу, – констатировал Алихан.
Поначалу спирт адресовали на подставные фирмы-однодневки, «синяки», как их почему-то называли во Владикавказе. Но это было стремно, в Осетии все все знали, дойдет до налоговой полиции, мало не будет. А поставки увеличивались, в Ардон приходило уже по сорок пять – пятьдесят цистерн. Нужно было придумывать что-то другое.
Идею оформлять спирт как транзит в Грузию предложил начальник таможни, дальний родственник Алихана по отцовской линии. Подготовку всех документов, свидетельствующих, что груз ушел за пределы России и обложению таможенной пошлиной не подлежит, он брал на себя. Новая схема оказалась надежной, но Алихан решил подстраховаться. По его инициативе при президенте Осетии был создан Фонд социального развития, в который с каждой цистерны спирта перечисляли по несколько тысяч долларов. Как расходуются средства фонда, куда вскоре стали платить все хозяева ликероводочных заводов, никто не спрашивал. Как расходуются, так и расходуются. Главным для Алихана и Тимура было то, что их бизнес оказался встроенным в государственную систему, приобрел видимость законного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173