С той минуты, как Тимур Русланов услышал по автомобильному радио сообщение о захвате неизвестными вооруженными людьми школы в Беслане, им владело только одно стремление – как можно быстрее оказаться там, на месте трагедии, о масштабах которой он мог только догадываться. Догадки эти были такого рода, что сознание отказывалось их воспринимать. Самая большая школа в городе. Сколько же людей пришло в День знаний – тысяча, полторы, две? Чтобы подчинить их своей воле, у террористов был только один способ – крошить человеческую массу автоматными очередями, превращать ее в кровавое месиво. Господи, яви им свое милосердие, отведи от людей беду!
Тимур знал, что он ничем не сможет помочь. Но знал и другое: он должен быть там. Должен. Должен быть со своим народом в час беды.
В начале первого он уже был во Внуково. Бросив машину на платной стоянке, ринулся к кассам. Ему часто приходилось летать в Осетию, он знал, что есть дневной рейс в Беслан, где находился главный аэропорт республики, имевший статус международного. Но точного расписания не помнил, оно менялось с зимнее на летнее. Ему повезло, на бесланский рейс еще не закончилась регистрация. Тимур успел взять билет и поспешил на регистрацию вместе с последними пассажирами.
Во всех залах аэропорта работали телевизоры. По первому каналу шли новости. Тимур задержался на бегу, посмотрел. В своей сочинской резиденции Бочаров ручей президент Путин принимал канцлера Германии Шредера и президента Франции Ширака. Мирно светило солнце, зеленели газоны и жирные субтропические растения. Президент Путин улыбался, шутил с высокими гостями. Не знает? Или ничего страшного не случилось? Все обошлось?
Незадолго до этого шахидки-смертницы взорвали два самолета. Поэтому досмотр пассажиров проводился особенно тщательно. Наконец посадка закончилась, трапы отъехали, бортпроводницы проследили, чтобы все пристегнулись ремнями безопасности. «Ту-154», подрагивая тяжелыми крыльями, вырулил на взлетную полосу и застыл в ожидании разрешения диспетчера. Вот сейчас взревут двигатели, самолет стремительно пробежит по мокрому бетону и взмоет над осенней желтизной внуковских перелесков.
Но ничего не происходило. Самолет как стоял, так и продолжал стоять. Минут двадцать пассажиры терпеливо ждали, потом начали проявлять беспокойство. Бортпроводницы объясняли: «Диспетчер не дает разрешения на взлет». Почему – неизвестно.
– Когда-нибудь люди научатся летать без всего, – сообщил Тимуру сосед по креслу, профессорского вида сухопарый старик, читавший какой-то английский журнал. – Жаль, я до этого времени не доживу. Вы, может быть, доживете.
– Как – без всего? – не понял Тимур.
– Без этого железа. Как птицы. Или, если угодно, как ангелы.
«Какой-то сумасшедший», – подумал Тимур.
Через час появился аэродромный тягач, потащил самолет к аэровокзалу. Командир экипажа по внутренней трансляции объявил: «Вылет рейса откладывается по техническим причинам. Компания приносит извинения за доставленные неудобства».
В администрации аэропорта тоже ничего не знали. От наседавших с вопросами пассажиров отделывались то техническими причинами, то метеоусловиями. Часа через полтора наконец объявили: «Все рейсы в Беслан отменены в связи с проведением контртеррористической операции».
У Тимура от дурного предчувствия сжалось сердце. Не обошлось. Ничего не обошлось. Телепередачи все чаще прерывались экстренными выпусками о событиях в Беслане: мелькали кадры захваченной школы, вооруженные люди в прилегающих переулках, спорадическая стрельба. Но по-прежнему было непонятно, что происходит в школе, кто захватил заложников, сколько заложников. И эта непонятность только укрепляла уверенность: он должен быть там, в Беслане.
Но как? Появилась мысль: на машине. Но Тимур ее отогнал: это двое суток езды без остановок, ему такой гонки не выдержать. Мелькнула идея более реальная: через Ставрополь, оттуда на такси или на частнике. Рейсы на Ставрополь не отменили, ближайший был вечером. Но таким умным оказался не только Тимур: все билеты на ставропольский рейс были расхватаны, у касс теснились пассажиры отмененного рейса на Беслан в надежде, что кто-то в последний момент не явится к вылету.
Раздумывая над тем, кому бы позвонить, чтобы помогли взять билет с правительственной брони, Тимур вышел из аэровокзала и тут увидел, как к депутатскому залу подкатили черные правительственные машины с милицейским сопровождением. Из них вышли несколько военных в генеральских чинах, несколько штатских депутатского вида и невысокий, склонный к полноте лысоватый человек лет пятидесяти с темным усталым лицом. Тимур сразу его узнал: это был детский врач Рошаль, который вел переговоры с чеченскими боевиками, захватившими в заложники зрителей мюзикла «Норд-Ост» в Театральном центре на Дубровке. В те дни его фигура не сходила с телевизионных экранов России и всего мира. Он не только провел переговоры с террористами, но и сообщил руководителям оперативного штаба ценную информацию о дислокации боевиков. За проявленные самоотверженность и героизм президент Путин наградил доктора орденом Мужества.
В голове щелкнуло: Дубровка – Беслан – доктор Рошаль. Тимур вошел в VIP зал, не обращая внимания на охрану у входа, которая решила, что он с начальством. Один из милицейских генералов что-то сказал доктору и прошел куда-то во внутренние помещения. Рошаль согласно кивнул и сел за один из столиков бара. К нему никто не присоединился, между ним и сопровождающими его начальственными лицами была словно бы стена отчуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173