Значит, во-первых, экспертиза лжет, и это серьезный повод не верить ей и требовать другой экспертизы. А, во-вторых, выходит, что вообще НЕТ той отправной точки (а фотография ею являлась с самого начала следствия), с которой закрутилось, собственно, «отмывание» Буданова от совершенных преступлений! Все в этом «отмывании» было построено на этой фотографии: якобы Буданов, обуреваемый страстями и памятью о трагически погибших от снайперских пуль боевых товарищах, постоянно хранит фотографию у сердца, дал клятву себе и другим обязательно найти и уничтожить снайперш. И вот, когда информатор ему говорит об адресе, тут-то и сдают нервы у Буданова, и он решается на самосуд, вместо того, чтобы позвать представителей правоохранительных органов…
– Хорошо, даже если фотографии нет в деле, но все равно – остается как важный свидетель Яхъяев, глава сельской администрации Дуба-Юрта? Можно ведь допросить его в суде?
– Это если следовать нормальной судебной логике – докопаться до истины и реальной вины каждого. Но у нас – другой суд, идеологический, он стоит на страже интересов военных преступников и полагает, что это и означает стоять на страже интересов государства. Так вот, судья Костин и в этом случае сказал: «Нет. Не надо нам Яхъяева. Он ничего важного нам не сообщит». Хотя Яхъяев мог бы перевернуть ход суда. Мы нашли этого главу сельской администрации, и он согласен был приехать на заседания в Ростове. Правда, свободно и самостоятельно он этого сделать не смог бы – ему необходима была повестка из суда, чтобы пройти через блокпосты в Чечне и выехать за ее пределы… Но суд повестки не дал.
– Какова была мотивировка судьи Костина при отказе допросить также и генерала Герасимова – того, кто утром 27 марта 2000 года приехал в расположение 160-го полка и дал распоряжение арестовать Буданова?
– Та же самая мотивировка, что и в случае с Яхъяевым, «Герасимов не скажет нам ничего нового». Непробиваемая формулировка. Судья не пожелал выслушать свидетельские показания генерала, хотя он мог бы, например, описать состояние полковника наутро, сразу после совершения преступления – а по этому поводу была большая разноголосица. Он видел его и разговаривал с ним тогда. Было ли у Буданова похмелье, к примеру? Ведь экспертиза уже подвергла большому сомнению то, что Буданов был пьян в ночь совершения преступления, – и он стал «трезв», несмотря на то, что о пьянстве Буданова накануне убийства им Эльзы Кунгаевой свидетели говорили много на предварительном следствии… Каким был наутро 27-го Буданов? Было ли это, как говорит самая первая судебно-психиатрическая экспертиза всего проведено шесть таких экспертиз. – Прим. авт.

, измененное состояние вследствие состояния алкогольного опьянения? Или – последствия невменяемости? А поскольку невменяемость пройти за несколько часов не может, как утверждают сегодня независимые психиатры-эксперты, то, значит, Буданов был вменяем и сознавал свои действия?… Так почему же экспертиза уверяет, что не сознавал и не может быть осужден за преступления?… Не потому ли то же, что «отмывает» Буданова?
– Кроме того, допрос генерала Герасимова в суде помог бы установить, к примеру, оказал ли Буданов сопротивление в момент задержания? Ведь известно, что, когда генерал вместе со взводом бойцов отряда особого назначения, охранявшей его, приехал для задержания в 160-й полк, Буданов в ответ позвал своих бойцов – полковых разведчиков, и принудил их оказать вооруженное сопротивление бойцам генерала Герасимова, и эти отряды чуть не перестреляли друг друга в упор!…
– Да, все было именно так. Буданов тогда тоже вынул револьвер, и Герасимов испугался, что он сейчас кого-то пристрелит… Но Буданов, поразмыслив, прострелил ногу сам себе… Все это есть в материалах дела, которые был обязан рассмотреть суд… Но не рассмотрел. Подводя черту, хочу сказать, что суд шел, отметая все, что не в пользу полковника.
– Хорошо, а если все-таки было оказано сопротивление при задержании, что это, собственно, уже могло поменять?
– Многое. Это дополнительная статья обвинения, во-первых. И к тому же важная характеристика личности Буданова, во-вторых. Отказав нам во ВСЕХ этих ходатайствах и свидетелях, суд приобщил к материалам дела только письмо генерала Владимира Шаманова, ныне губернатора Ульяновской области, обращенное к суду Шаманов – старый друг Буданова, 160-й полк долгое время в Чечне воевал именно под командованием Шаманова. – Прим. авт.

. В письме Шаманова нет никаких новых фактов, потому что Шаманов в момент совершения преступления Будановым в Чечне вообще не был – уехал в отпуск в Москву. Но зато там полно идеологии, просто утверждается, что Буданов «невиновен», он был полностью прав, задержав Кунгаеву, как снайпершу, и прав, что убил ее, раз она оказала сопротивление… Шаманов написал в суд как типичный участник второй чеченской войны, как непосредственный начальник Буданова – и суд тут же, с готовностью приобщил его письмо к материалам дела.
– Судя по вашему пересказу, письмо Шаманова в суд – идеологическое ходатайство. Можно ли утверждать, что и весь судебный процесс над Будановым идет как идеологический? Если от генерала Герасимова, свидетелей Сембиева и Яхъяева он отказался получить конкретную информацию как от прямых свидетелей, но согласился принять «патриотический» текст от генерала Шаманова, не являющегося свидетелем вообще, зато известного в стране идеолога крайней жестокости военных по отношению к гражданскому населению Чечни, уверенного в том, что чеченский народ обязан нести коллективную ответственность за действия отдельных своих представителей-уголовников?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106