Над четырьмя или пятью горящими крышами вились, вздымаясь к небу, вихри дыма и огня. В центре этой мрачной картины, оглашаемой воплями, среди невообразимой суеты, виднелись озаренные ярким, словно праздничным светом набережные, мосты, тысячи мятущихся людей. Жители домов, которым грозила опасность, выбрасывали из окон мебель или же, с трудом пробираясь сквозь толпу, сносили свои наиболее ценные вещи в соседнюю церковь открытую нарочно для этой цели. Мужчины, женщины, дети, вытянувшись в длинные цепи, начиная от самой реки, передавали друг другу ведра с водой, и мерный звук пожарных насосов заглушал временами громкие крики толпы. Окруженные со всех сторон пламенем, мужчины рубили топорами пылающие балки; другие, забравшись на крыши соседних домов, направляли в бушующий костер шумные струи воды, вылетавшие из насосов.
«Известно ли отчего произошел пожар? – спросил я у одного очень озабоченного малого.
– Становитесь в цепь! – отвечал он мне.
– Очень хорошо, но прошу вас ответить, известно ли…
– Слуга покорный, мне не до вас»…
Мне показалось, что этот человек непозволительно груб, и я со скорбью задумался о дурном тоне, настолько распространившимся в наши дни среди низших классов, что порядочный человек едва может решиться заговорить с прохожим, даже соблюдая все правила вежливости.
Однако мои размышления прервал другой голос:
«Эй, вы, молодчик в белых перчатках, идите сюда на подмогу! Здесь есть место для вас…»
Задетый этим наглым и фамильярным обращением, я перешел на другую сторону.
«Сюда, сюда! Часовой, приведите сюда этого красавчика!»
Возмущенный, я свернул налево.
«Эй, эй, маркиз, сюда!»
Вне себя, я свернул направо. «Негодяй, если не хочешь работать, я тебя сейчас окачу!»
Оскорбленный в своих лучших чувствах, я решил выбраться из этого презренного общества и немедленно направиться в Казино.
«Проход закрыт, – сказал часовой и ружьем преградил мне дорогу.
– Но позвольте, по моей одежде вы должны понимать, что ваш приказ меня не касается. Я иду в Казино.
– В Казино! Тысяча чертей! Разве вы не видите, что здесь не хватает рук? Марш в цепь!
– Знаете ли, мой друг, вам придется, быть может, раскаяться в вашей грубости. Так и быть, я не стану спрашивать, как ваше имя, но пропустите меня сейчас же!
– Мое имя Луи Маршан, я стрелок пятого полка, и вас не боюсь. Мой командир – капитан Ледрю. Ступай в цепь, каналья! Ты думаешь, эти люди стоят в воде ради своего удовольствия? В Казино, ха-ха-ха! Потанцевать ему захотелось? А тут женщины должны маяться на холоде…»
Во время этой перебранки со страшным грохотом рухнули пылающие крыши, и все стихло: огромная толпа, не сводя глаз с этого зрелища, на мгновение прекратила работу… Явственно слышался треск огня и глухой стук работающего насоса, подоспевшего на помощь из отдаленного квартала.
«Дружнее, ребята, дружнее! – крикнул человек, прискакавший верхом на лошади, – мы – .скоро справимся с пожаром!»
Его тотчас окружили, и я слышал, как он сказал:
«Огонь перебросился в новый квартал. Уже вспыхнуло сено в амбарах „Весов“. Нам не хватает людей. Три человека погибли!»
И, умчавшись галопом, он исчез.
«За работу! – закричали со всех сторон. – За работу! Горит новый квартал!»
Толпа увлекла меня за собой, и я оказался одним из звеньев огромной цепи.
детали из рук в руки с безостановочной быстротой, и я – то ли с непривычки, то ли за неимением сноровки – так сильно размахивал ими, что всякий раз обливался водой к большому ущербу для моего костюма. Я был крайне раздосадован этим, тем более, что все еще не оставил своего намерения пройти в Казино. Я хотел было снять перчатки, но они так туго облегали мои пальцы, что пришлось отказаться от этой попытки: она отняла бы много времени, а у меня его не было. Я стоял на набережной близ того места, где цепь, спускаясь по ступенькам, подходила к самой реке. Там, при свете факелов, на пронизывающем холоде, стоя по колена в воде, люди в рабочих блузах без передышки наполняли ведра и передавали их наверх. В спешке вода лилась через край на их плечи, а цепь колыхалась, изгибаясь по крутому спуску. Около меня было больше всего женщин – всякого возраста, но не всякого звания. Остальную часть цепи составляли поденщики, работники и несколько человек из господ. Хотя мы были довольно далеко от места пожара, ветер, дувший в нашу сторону, осыпал нас пылающими искрами, и огненный дождь усиливал мрачность этой сцены.
Всего несколько минут назад я, возмущенный нанесенным мне оскорблением, только и думал, как бы восстановить в залах Казино свое попранное достоинство. Но, оказавшись против воли в гуще событий, я, несмотря на холод, ледяную воду и досаду, неприметно поддался могучей власти незнакомых мне живых и захватывающих ощущений, и мысли мои приняли другой оборот. Чувство братства, рожденное потребностью взаимной поддержки, увлечение работой и вера в свою полезность создавали вокруг меня обстановку сердечной
веселости, выражавшейся в безобидных шутках и дружелюбных окликах.
«Послушайте, тетушка, пустите меня на ваше место, а сами идите-ка туда, где передают пустые ведра!
– Ничего, мой дружок! Я прачка: мне не привыкать держать руки в воде!
– Эй, белые перчатки! Сдается мне, вы не на такой бал собрались! Хотите поменяться местами?
– Большое спасибо, почтеннейший, я только что начал работать.
– Держитесь, братцы! Руки станут проворнее. Эй, прачки! Сегодня наши рубашки без вас сами стираются. Вот и жабо мое тоже попало в стирку. Ну-ка, вперед! Раз, два! Налево, направо!
– Хочешь пить? – спросил кто-то меня.
– Очень хочу, старина, но пусть раньше выпьет эта славная женщина, она работает дольше меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17