ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
какие достоинства я в них ценю, за что я их уважаю. Прочь от меня, росток! Ты отец глупости, если не сама глупость! Прочь! Я вижу, на кого ты мне указываешь, с кем ты хочешь меня сблизить. Иной раз под внешней оболочкой, которая тебя соблазняет, бывает нечто добрее и хорошее, но доброе и хорошее живет и под грубой одеждой, которую ты презираешь. Прежде чем выносить приговор этим людям, позволь мне снять платье и с тех, и с других. Слушай, росток, у меня был дядя, которым ты бы не гордился! Ты бы скорее стыдился его… Я любил еврейку, а ты на нее бросил бы лишь презрительный взгляд… Прочь от меня, росток, оставь меня навсегда!
Кроме моего дяди Тома, меня и живописца, о котором я говорил, в нашем доме были и другие жильцы. Я перечислю их всех, – сначала обитателей нижних этажей, а потом верхних, – пока не доберусь до того, кто жил ближе всех к небесам и отправился туда в описываемое время, оставив свободной прекрасную мансарду на северной стороне, которую я и занял.
Не спрашивай меня, читатель, что будут делать в моей истории эти новые персонажи! Быть может, ничего! Но если ты до сих пор был моим спутником, что для тебя значит еще одно отступление! Ты к этому привык, а я вызову к жизни образы, которые мне дороги, как и все, что напоминает о юных годах. Итак, ко мне, старые жильцы, ко мне мои бывшие соседи, вы исчезли ныне со сцены жизни, но память о вас я нежно храню в моем сердце!
Начнем с того, кто жил на том же этаже, что и мы. Это был отошедший от дел школьный учитель, старый добряк, главной заботой которого было как можно приятнее прожить на пенсию, заработанную сорокалетним трудом, По утрам этот безмятежный, веселый эпикуреец поливал цветы в своем садике; в полдень он неизменно почивал, а после обеда блаженствовал, дыша свежим вечерним воздухом в обществе выращенных им канареек, которые порхали вокруг него, или клевали свою пищу. Однако он не совсем порвал со своим прежним делом и самым любимым его развлечением было применять ко всем предметам и людям, попадавшимся ему на глаза, сентенции, почерпнутые из его воспоминаний о классической литературе. Когда-то я тоже прошел через его руки и был не совсем равнодушен к просодическим красотам его афоризмов; поэтому он благоволил ко мне и не упускал случая при встрече на свой лад приветствовать меня:
Puer, si qua fata aspera rumpas,
Tu Marcellus eris Отрок несчастный, – увы – если рок суровый ты сломишь, Будешь Марцеллом и ты! (лат.). Вергилий. Энеида, VI, 882 – 883. Цитата взята из эпизода, действие которого происходит в потустороннем царстве; Эней узнает о судьбах людей, как живущих, так и еще не родившихся. «Отрок несчастный» – Марк Клавдий Марцелл, любимый племянник Августа, умерший в юности, которого прочили в наследники императору. Он не сумел «сломить рок» и «стать Марцеллом», т. е. утвердить себя в жизни подобно своему далекому предку и тезке, выдающемуся полководцу Марку Клавдию Марцеллу (III в. до н. э.).
.
При этом его круглое брюшко колыхалось от долгого и благодушного смеха, вызывавшего во мне зависть, хотя я не разделял веселости старика. Если его бывшая служанка приносила ему из деревни гостинец, имея при этом некую корыстную цель, он говорил:
Timeo Danaos, et dona ferenles Страшусь и дары приносящих данайцев (лат.). Вергилий. Энеида, II, 49. Выражение употребляется, когда речь идет об опасных дарах коварных врагов. Источником его является сказание о Троянской войне, повествующее о том, как дакайцы (греки) хитростью победили троянцев, подарив им деревянного коня, в котором спрятались вооруженные греческие воины. Когда троянский жрец Лаокоон увидел коня, он воскликнул: «Страшусь и дары приносящих данайцев».
.
И его брюшко опять ходило ходуном. Когда же речь заходила о его супруге, он не умолкал:
Dum communtur, dum moliuntur, annus est [Да и привычки женские:] покуда с места тронутся, уж год прошел (лат.). Теренций. Самоистязатель, 240, перевод А. В. Артюшкова (Теренций. Комедии. Academia. M. – Л., 1934) не совсем точен. Подстрочный перевод звучит так: «Пока причешется, пока припудрится, тут и год прошел».
… variu met mutabile semper femina! … изменчива и непостоянна женщина! (лат.). Вергилий. Энеида, IV, 569 – 570. С этими словами бог Меркурий обращается к спящему Энею, торопя его скорее покинуть Карфаген, чтобы избежать гнева оскорбленной Дидоны.
… notumque furens quid femina possit! … способна на все в исступлении женщина (лаг.). Вергилий. Энеида, V, 6. Мысль, что «способна на все в исступлении женщина», вызывает у отплывшего из Карфагена Энея мрачное предчувствие.
И еще много других изречений. Тем временем жена его варила компот; она находила отвратительной его манеру выражаться, на что он потихоньку роптал:
Melius nil coelibe vita! Ничего нет приятнее, чем жизнь холостая! (лат.). Гораций. Послания, I, 1, 88; перевод H. С. Гинцбурга (Квинт Гораций Флакк. Поли. собр. соч. М. – Л., 1936).
Этажом выше жил угрюмый и ворчливый восьмидесятилетний старик, бывший государственный чиновник. Летом он проводил время у окна, сидя в глубоком кресле, и со скорбным видом наблюдал улицу, всюду усматривая упадок государства и разложение нравов: в свежевыбеленных домах, в свежеоштукатуренных стенах, в круглых шляпах вместо почти исчезнувших париков с косичками и, самое главное, в молодости молодых людей:
…cuncta terrarum mutata
Praeter atrocem animum Catonis Сломилось всe, что есть земного.
Кроме суровой души Катона (лат.).
Гораций. Оды, II, 1, 24; перевод Н. И. Шатерникова (Квинт Гораций Флакк Оды. М., 1935). Тёпфер цитирует неточно, у Горация cuncta terrarum subacta (вместо subacta «сломилось» – mutata «изменилось»). Речь здесь идет о Катоне Утическом (см.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Кроме моего дяди Тома, меня и живописца, о котором я говорил, в нашем доме были и другие жильцы. Я перечислю их всех, – сначала обитателей нижних этажей, а потом верхних, – пока не доберусь до того, кто жил ближе всех к небесам и отправился туда в описываемое время, оставив свободной прекрасную мансарду на северной стороне, которую я и занял.
Не спрашивай меня, читатель, что будут делать в моей истории эти новые персонажи! Быть может, ничего! Но если ты до сих пор был моим спутником, что для тебя значит еще одно отступление! Ты к этому привык, а я вызову к жизни образы, которые мне дороги, как и все, что напоминает о юных годах. Итак, ко мне, старые жильцы, ко мне мои бывшие соседи, вы исчезли ныне со сцены жизни, но память о вас я нежно храню в моем сердце!
Начнем с того, кто жил на том же этаже, что и мы. Это был отошедший от дел школьный учитель, старый добряк, главной заботой которого было как можно приятнее прожить на пенсию, заработанную сорокалетним трудом, По утрам этот безмятежный, веселый эпикуреец поливал цветы в своем садике; в полдень он неизменно почивал, а после обеда блаженствовал, дыша свежим вечерним воздухом в обществе выращенных им канареек, которые порхали вокруг него, или клевали свою пищу. Однако он не совсем порвал со своим прежним делом и самым любимым его развлечением было применять ко всем предметам и людям, попадавшимся ему на глаза, сентенции, почерпнутые из его воспоминаний о классической литературе. Когда-то я тоже прошел через его руки и был не совсем равнодушен к просодическим красотам его афоризмов; поэтому он благоволил ко мне и не упускал случая при встрече на свой лад приветствовать меня:
Puer, si qua fata aspera rumpas,
Tu Marcellus eris Отрок несчастный, – увы – если рок суровый ты сломишь, Будешь Марцеллом и ты! (лат.). Вергилий. Энеида, VI, 882 – 883. Цитата взята из эпизода, действие которого происходит в потустороннем царстве; Эней узнает о судьбах людей, как живущих, так и еще не родившихся. «Отрок несчастный» – Марк Клавдий Марцелл, любимый племянник Августа, умерший в юности, которого прочили в наследники императору. Он не сумел «сломить рок» и «стать Марцеллом», т. е. утвердить себя в жизни подобно своему далекому предку и тезке, выдающемуся полководцу Марку Клавдию Марцеллу (III в. до н. э.).
.
При этом его круглое брюшко колыхалось от долгого и благодушного смеха, вызывавшего во мне зависть, хотя я не разделял веселости старика. Если его бывшая служанка приносила ему из деревни гостинец, имея при этом некую корыстную цель, он говорил:
Timeo Danaos, et dona ferenles Страшусь и дары приносящих данайцев (лат.). Вергилий. Энеида, II, 49. Выражение употребляется, когда речь идет об опасных дарах коварных врагов. Источником его является сказание о Троянской войне, повествующее о том, как дакайцы (греки) хитростью победили троянцев, подарив им деревянного коня, в котором спрятались вооруженные греческие воины. Когда троянский жрец Лаокоон увидел коня, он воскликнул: «Страшусь и дары приносящих данайцев».
.
И его брюшко опять ходило ходуном. Когда же речь заходила о его супруге, он не умолкал:
Dum communtur, dum moliuntur, annus est [Да и привычки женские:] покуда с места тронутся, уж год прошел (лат.). Теренций. Самоистязатель, 240, перевод А. В. Артюшкова (Теренций. Комедии. Academia. M. – Л., 1934) не совсем точен. Подстрочный перевод звучит так: «Пока причешется, пока припудрится, тут и год прошел».
… variu met mutabile semper femina! … изменчива и непостоянна женщина! (лат.). Вергилий. Энеида, IV, 569 – 570. С этими словами бог Меркурий обращается к спящему Энею, торопя его скорее покинуть Карфаген, чтобы избежать гнева оскорбленной Дидоны.
… notumque furens quid femina possit! … способна на все в исступлении женщина (лаг.). Вергилий. Энеида, V, 6. Мысль, что «способна на все в исступлении женщина», вызывает у отплывшего из Карфагена Энея мрачное предчувствие.
И еще много других изречений. Тем временем жена его варила компот; она находила отвратительной его манеру выражаться, на что он потихоньку роптал:
Melius nil coelibe vita! Ничего нет приятнее, чем жизнь холостая! (лат.). Гораций. Послания, I, 1, 88; перевод H. С. Гинцбурга (Квинт Гораций Флакк. Поли. собр. соч. М. – Л., 1936).
Этажом выше жил угрюмый и ворчливый восьмидесятилетний старик, бывший государственный чиновник. Летом он проводил время у окна, сидя в глубоком кресле, и со скорбным видом наблюдал улицу, всюду усматривая упадок государства и разложение нравов: в свежевыбеленных домах, в свежеоштукатуренных стенах, в круглых шляпах вместо почти исчезнувших париков с косичками и, самое главное, в молодости молодых людей:
…cuncta terrarum mutata
Praeter atrocem animum Catonis Сломилось всe, что есть земного.
Кроме суровой души Катона (лат.).
Гораций. Оды, II, 1, 24; перевод Н. И. Шатерникова (Квинт Гораций Флакк Оды. М., 1935). Тёпфер цитирует неточно, у Горация cuncta terrarum subacta (вместо subacta «сломилось» – mutata «изменилось»). Речь здесь идет о Катоне Утическом (см.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52