На лице у нее было написано сомнение.
– Не знаю, – колебалась она. – В этом есть что-то неправильное. Столько я зарабатываю в неделю. Мне этого хватит не только, чтобы продержаться.
– Марианна, сводить концы с концами, конечно, очень хорошо, не иногда нужно и пошиковать.
Глава 4
Понедельник, 5 сентября
– Доктор сказал мне, что электротерапия имеет временный побочный эффект – ухудшение памяти. Если не считать этого, я чувствую себя замечательно.
Бруно озабоченно посмотрел на меня.
– Ты в этом уверен?
– Никогда не чувствовал себя лучше.
– Ладно, я предпочитаю, чтобы тебя, а не меня включали в розетку. – Он фыркнул. – Но что же получается? Все, что тебе удалось разнюхать, пока ты отлеживался в клинике Киндермана, временно затерялось в твоей голове, не так ли?
– Дела не так уж плохи. Я ухитрился осмотреть его кабинет. Одна очень привлекательная медсестра мне все о нем рассказала. Киндерман читает лекции в Медицинской школе военно-воздушных сил, а также работает консультантом в партийной частной клинике на Блайбтройштрассе. Не говоря уже о том, что он член нацистской ассоциации докторов и «Херрен-клуба».
Бруно пожал плечами.
– Парень, надо думать, купается в золоте. И что из этого?
– Купается-то купается, но его не очень ценят. Подчиненные его не любят. Я узнал имя человека, которого он вышвырнул из клиники, и похоже, он относится к тому типу людей, которые не прощают обид.
– Подумаешь – вышвырнул!
– По словам моей медсестры, Марианны, все считают, его выбросили из-за того, что он воровал наркотики. И, вероятно, торговал ими на улице. Так что, как видишь, на члена Армии спасения он не похож.
– У этого парня есть имя?
Я напряг свою память, потом достал из кармана записную книжку.
– Не волнуйся, – успокоил я Бруно. – У меня оно записано.
– Сыщик с провалами памяти. Грандиозно.
– Прикуси свой язык, я нашел. Его зовут Клаус Херинг.
– Посмотрим, есть ли у Алекса что-нибудь на него. – Он поднял трубку телефона и сделал запрос. Это заняло всего две минуты – мы платили полицейскому пятьдесят марок в месяц за услуги. Клаус Херинг был чист.
– Так кто же, по-твоему, получает деньги?
Бруно протянул мне анонимную записку, полученную фрау Ланге накануне, которая и вынудила Бруно позвонить мне в клинику.
– Шофер фрау Ланге сам доставил ее сюда, – объяснил он, пока я читал последнее творение шантажиста, представлявшее собой смесь угроз и инструкций. «Положите тысячу марок в фирменную сумку магазина „Герсон“ и сегодня днем оставьте ее в корзине для мусора рядом с „Цыплячьим домиком“ в зоопарке».
Я выглянул из окна. День стоял жаркий, и, без сомнения, сегодня в зоопарке будет многолюдно.
– Хорошее место, – оценил я. – Там его трудно будет засечь и еще труднее выследить. В зоопарке, насколько я помню, четыре выхода.
Я нашел в ящике карту Берлина и разложил ее на столе.
Бруно подошел и стал глядеть из-за моего плеча.
– Так как же мы это разыграем? – спросил он.
– Ты отнесешь деньги, а я сыграю роль посетителя.
– После этого мне ждать у одного из выходов?
– У тебя один шанс из четырех. Какой выход ты выбираешь?
С минуту он изучал карту и затем показал на выход у канала.
– Мост Лихтенштейна. На другой стороне канала, на Раухштрассе, будет ждать машина.
– Лучше сам сиди в машине и жди.
– Сколько же мне придется ждать? Ведь зоопарк, о Боже, закрывается в девять вечера.
– Выход у «Аквариума» закрывается в шесть, поэтому, я полагаю, он появится раньше, если, конечно, выберет этот путь. А коль его не будет, уезжай домой и жди моего звонка.
Я вышел из вестибюля станции «Зоопарк», напоминавшей стеклянный ангар для самолетов, пересек Харденбергплац и направился к главному входу берлинского зоопарка, который расположен к югу от планетария. Купив билет, дававший право на посещение «Аквариума», и путеводитель, чтобы больше походить на туриста, я направился сначала к слоновнику. Какой-то странный человек, рисовавший с натуры слонов, при моем приближении поспешно закрыл свой блокнот и перешел на другое место. Облокотившись на перила ограды, я наблюдал, как он снова и снова повторял свой маневр, как только кто-нибудь подходил к нему, пока наконец не оказался опять рядом со мной. Негодуя при мысли о том, что он, вероятно, думает, будто меня интересует его убогий рисунок, я заглянул ему через плечо, держа фотоаппарат совсем близко от его лица.
– Давайте я вас сфотографирую, – сказал я бодро. Он прорычал что-то и тут же убрался. Пациент доктора Киндермана, подумал я. Чокнутый. Я заметил: на любом показе или выставке самые интересные экспонаты – это сами посетители.
Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем я увидел Бруно. Казалось, он не замечал ни меня, ни слонов, проходя мимо с небольшим фирменным пакетом магазина «Герсон» под мышкой. В пакете лежали деньги. Я пропустил его далеко вперед, а затем пошел следом.
Около «Цыплячьего домика» – небольшого сооружения из красного кирпича и дерева, увитого плющом, отчего он больше походил на сельский пивной погреб, чем на дом для диких пернатых, – Бруно остановился, огляделся и бросил пакет в мусорный ящик рядом со скамейкой. Затем быстро удалился в направлении выбранной им стоянки у выхода на канал Ландвер.
Напротив «Цыплячьего домика» располагалась высокая скала из песчаника, на которой обитало стадо диких баранов, – согласно путеводителю, одна из достопримечательностей зоопарка. Но мне она показалась слишком театральной и вряд ли соответствовала тому месту, где на самом деле обитали эти ходячие лохмотья шерсти. Скорее она напоминала декорацию помпезной постановки какого-нибудь «Парсифаля», если, конечно, соорудить такую декорацию вообще под силу человеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91