– Буду для него готовить.
Мать:
– Целыми днями – на агоре да в гимнасиях…
Ксантиппа:
– При мне будет дома сидеть.
Мать:
– Ночи напролет кутит, ходит по пирушкам, речи держит…
Ксантиппа:
– Устрою ему пирушку дома и речи держать позволю.
Отец:
– Говорят, он хочет даже людей изменить!
Ксантиппа:
– Я изменю его!
Мать задала щекотливый вопрос:
– Чем жить-то будете?
Любая другая девушка в Элладе, посвященная в обстоятельства Сократа, теперь смутилась бы. Но Ксантиппа… и есть Ксантиппа.
Открыв шлюзы своего красноречия, она заговорила:
– И вы полагаете, ваша дочь не подумала о главном? Клянусь всеми расписными горшками – плохая была бы она хозяйка! Во-первых: я получу приданое, и немалое, как не раз обещал отец. Постой, отец! Тихо! Теперь говорить буду я. Приданое мы, разумеется, проедать не станем. На эти деньги мы купим то, что нам поможет кормиться: осла, козу, хорошие орудия для работ в имении. – (Деловитая Ксантиппа позволила себе тут небольшую гиперболу, чтоб поразить родителей.) – Какое имение, спрашиваете? Да Сократово, в Гуди под Гиметтом, я была там с ним – у него виноградник, оливовая роща, несколько фиговых деревьев и так далее. В общем, имение. Его, да в хорошие руки, – с помощью Деметры столько принесет, что рот разинете!..
Она остановилась перевести дух, и Нактер воспользовался этим:
– Но на винограднике и в саду должен кто-то работать!
– Сократ и я.
– Козу доить, навоз убирать…
– Сократ и я.
Все наскоки родителей разбивались о волю Ксантиппы, как волны о вековечные скалы, – но прибой не ослабевал.
– Он на двадцать лет старше тебя!
– Лысеть начал!
– Даже сандалий у него нет!
– Кормится за счет своего благодетеля Критона, как нищий!
– Бросил ваяние, которое давало приличный заработок!
– Есть у него несколько учеников, только он, слышишь, Ксантиппа, говорят, ни обола с них не берет!
– Стойте! – вскричала девушка, почувствовав, что спор дошел до апогея. – Он учит и сыновей богатых…
Отец с матерью настороженно подняли головы.
– Но я уговорю его, и он будет брать плату с них за учение! – решилась заявить Ксантиппа.
Родители присмирели. Перед их внутренним взором всплыли лица самых богатых Сократовых «учеников», известных всем Афинам: Алкивиад, Критий, Критон, Хармид…
Ксантиппа так закончила ночной разговор:
– У нас с Сократом появится столько денег, что мы и знать не будем, куда их девать. Спокойной ночи.
И, повернувшись, она отправилась спать.
Нактер стал раздеваться на ночь. Жена сказала:
– А я, отец, вовсе не удивляюсь нашей дочке. Это я должна признать. Ходила я намедни на рынок, за рыбой. Глядь – Сократ. Хоть и босой, а выступает что тебе царь, а за ним толпа. Потом он обратился к народу – уж не помню, чего он говорил, только было все это так трогательно да весело, что люди смеялись и плакали. У него, отец, великая власть над людьми. Верь мне.
Жена погасила светильник и легла рядом с мужем, который уже засыпал, утомленный событиями.
Тут к ним влетела Ксантиппа и торжествующе крикнула:
– Мама! Отец! Главное-то я еще не сказала! Я буду знаменита!
10
Симпосий у богача Каллия получился великолепный – благодаря отличному предсвадебному настроению Сократа. Сегодня он беседовал с сотрапезниками о любви. Высоко поднял любовь к женщине над «однополой мерзостью», как он назвал любовь мужчин к мальчикам.
– Ты потому, Сократ, с таким жаром превозносишь любовь к женщине, что сам влюбился в хорошенькую и очень молодую девушку. Говорят, она на пятнадцать лет моложе тебя?
– На двадцать, – поправил Сократ.
– Зато язычок у нее будто куда старше, – ядовито заметил давний соперник Сократа, софист Антифонт, ученик Горгия.
– Рассказывают, Ксантиппа – единственный человек в Афинах, способный одолеть могучего Сократа своим острым язычком. Уже до того она подчинила его себе, что он готов на ней жениться! – поддразнил философа и Каллий.
К нему тотчас присоединился будущий поэт, молодой Агафон, в ту пору еще только ожидавший постановки своей первой трагедии, которой ему суждено будет ждать еще несколько лет:
– А взять свою невесту в ученики Сократ не может – та ему слова не даст выговорить!
Шутки сыпались со всех сторон.
– Какое зрелище нас ждет: великий философ под маленьким каблучком!
– Тут не поможет даже повивальное искусство, унаследованное Сократом от матери! Из души Ксантиппы вылетит отнюдь не феникс, а стрекотунья-сорока!
– Говорят, даже знаменитая диалектика Сократа не устоит против Ксантиппы!
Критон с Критием спешили защитить учителя; Алкивиад уже с угрозой поднял тяжелую серебряную чашу – бросить в обидчика, но Сократ остановил их движением руки: пускай выговорятся и язвительные ругатели, вроде Антифонта, и те, кто шутит добродушно. Сам он только усмехался в бороду да смаковал хиосское вино. Но вот шутки иссякли – сотрапезники ждали, что-то ответит Сократ.
А тот стал защищать выбор невесты такими словами:
– До сих пор, когда я возвращался ночью с симпосия или с пирушки, меня встречали дома одиночество и немота. Вино развязало язык, а ты изволь молчать, как молчит сама тьма! Нет, так нельзя. Нехорошо все время быть одному. И оставалось мне произносить монологи, чтоб не чувствовать себя одиноким. А дом? Ужас! Неуютно, пусто, глухо, грустно… Вот когда женюсь – о, клянусь подземным псом Кербером, тогда будет совсем другое дело! Возвращаюсь поздно ночью. Слышите – поздно. Любая другая давно сбежала бы от меня. Но Ксантиппа, моя Иппа, милая моя лошадка, образец всех жен, – да я так и вижу: ждет меня хоть ночи напролет! Издали узнает мои шаги, издалека летит ко мне ее звонкий, веселый голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173