Вигдорова Фрида Абрамовна
Семейное счастье
Фрида Абрамовна ВИГДОРОВА
Семейное счастье
Анонс
Романы "Семейное счастье" (1962) и "Любимая улица" (1964) были изданы незадолго до смерти Ф. Вигдоровой и после 1966 г. не переиздавались. В главных героях дилогии особенно полно отразилась личность автора. Это книги о семейных отношениях, о воспитании детей, о жизни, о смерти, о дружбе и о порядочности.
Я прожил много, и мне кажется, что нашел то, что нужно для счастья.
Л. Толстой. "Семейное счастье"
ПРОЛОГ
Иногда люди думают, будто они первые открыли прелесть весны, зимы или тишину утреннего моря. Очарование человека, неба или дерева. А как Андрей открыл Сашу? Очень просто. Он учился в Военно-воздушной академии. Она кончала школу. Двор, где жила Саша, был отделен от улицы железной узорной оградой. Была весна. Саша и Андрей сдавали экзамены. Он - в академии, она в своем десятом классе.
Андрей только что сдал теорию воздушной стрельбы. Он не просто сдал. Молодой и очень строгий профессор с длинным бледным лицом и узкими зоркими глазами сказал ему:
- Я рад. С вами можно говорить. Вполне осмысленная речь. И вы умеете самостоятельно мыслить. Молодец!
Молодой строгий профессор редко хвалил. А тут он не поскупился. "Я рад, - сказал он, - молодец! Вы умеете самостоятельно мыслить!"
Человеку всегда трудно одному со своей радостью. У Андрея были, конечно, товарищи, но не было семьи. Как большинство слушателей академии, он снимал комнату. И сейчас, когда Андрей вернется домой, мамины глаза не поднимутся навстречу ему. И он не ответит насмешливо: "Провалился!"
...Хотелось спать. Сейчас он придет и ляжет. Но никто не прикроет его одеялом. А ведь он знал, что кое-кого из его товарищей укрывали одеялом, им даже подавали чай и говорили: "Отдохни, Володя, отдохни, милый!" Андрей думал обо всем этом, смотрел по сторонам и попросту не очень торопился.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Андрей родился и рос в Калуге. На окраине стоял бревенчатый просторный дом. Запах смолы не выветривался, не уходил из него, хотя бревна, из которых он был сложен, были очень старые.
Когда приходила весна, весь дом наполнялся запахами земли, листвы, сада. Комнаты были прохладные, полы крашеные, чисто вымытые, а в раскрытые окна бежал ветер.
И теперь, когда Андрей стал взрослым, каждая новая весна несла ему эти незабываемые запахи его детства - земли, травы, ветра.
Окна в их доме распахивались рано, гораздо раньше, чем у других.
В кабинете отца стоял массивный письменный стол, резной, огромный, и глубокое кожаное кресло. По стенам стояли шкафы - очень старые, полные старинных медицинских книг. Их читал еще прадед Андрея, он и положил начало этой библиотеке. Отец - Николай Петрович - редко снимал их с полки, но дорожил ими. И все вместе - стол, кресло, книжные шкафы - уважительно называлось "папина библиотека". В папиной библиотеке всегда было чисто, прохладно и чуть сумрачно: окна выходили на север, да еще у самых окон росли кусты бузины.
У мамы тоже была своя комната и свои книги. Но у мамы все было другое. Ее комнату заливал яркий свет, и в окна заглядывала сирень. Солнце кочевало от одного окна к другому.
Тут не было штор, только легкие светлые занавески. И казалось, что комната вплывает прямо в сад. На мамином кресле всегда лежала какая-нибудь книга, а любила она книги, которые в детстве казались Андрею скучными: Чехов, Гончаров, Ибсен и Гамсун.
Все в мире открывала Андрею мать.
- Послушай, как тихо, - говорила она. И он понял, что тишину можно слушать.
- Не зажигай света, - просила она, - посидим так. - И он узнал, как хорошо посумерничать и помолчать вдвоем.
Однажды поздней осенью они шли по лесу, по желтым лесным дорожкам. Только выпал первый снег - тонкий, редкий, словно не снег, а изморось. И вдруг мама сказала:
- Посмотри, березовые листья как золотые пятаки на снегу. Верно? А кленовые - как будто след птичьей лапки. А вот дубовый, распластанный погляди.
- Как след медведя! - сказал Андрей. Мать ответила радостным смехом:
- Да, да! Как будто медведь прошел!
Да, видеть это, радоваться этому тоже научила его она.
Он не мог бы рассказать, как она воспитывала его, он и не знал, что его "воспитывают". Однажды, вернувшись из школы, он сказал:
- Мама, Елена Федоровна говорит: "Москвин, ты ведешь себя примерно, я поручаю тебе после уроков приносить мне фамилии ребят, которые плохо ведут себя на перемене". Что же мне делать? Не стану я записывать
Мать ответила:
- Отчего же? Пиши! Да только всегда одну фамилию - спою собственную.
Андрею стало весело - в самом деле, как хорошо и просто она придумала.
А в другой раз было так. Мать работала в саду - она сама выращивала цветы: ранней весной - незабудки, анютины глазки, летом - розы и флоксы, осенью - астры и георгины.
Вернувшись из городского сада, где он играл с ребятами в казаки-разбойники, Андрей стоял и задумчиво глядел, как, сидя на корточках, она копается в земле. Оба молчали
И вдруг, вскинув на него глаза, она спросила с мягкой насмешкой:
- А ты не устал стоять?
Ему было тогда лет семь. Пожалуй, никакой самый беспощадный укор не запечатлелся бы в его памяти так глубоко, как эти насмешливые слова.
Всю домашнюю работу они делали вдвоем: мыли полы, летом белили стены (мать не признавала маляров). Когда она стирала, Андрей приносил из колодца воду. А полоскать ходили на речку. Они вместе несли корзину с бельем, и по дороге он мог спрашивать обо всем на свете. Она никогда не отвечала: "Тебе это рано знать" или: "Ты этого не поймешь".
Однажды она рассказала Андрею историю английского капитана Скотта, который открыл Южный полюс на пятнадцать дней позже норвежца Амундсена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65