Обыкновенная «Волга» серого цвета. Похоже на такси, но точно сказать не могу. А номером просто не заинтересовался. Да это и не входит в мои обязанности.
Портье положил трубку и тотчас же поднял другую, от телефона внутреннего.
– Андрей, – сказал он тихо, – собери все свое барахло и дуй вниз с чемоданом. Быстренько, быстренько… Идиот! На кой черт я буду тебя разыгрывать! Звонили из МВД… Какой-то мент интересовался, проживаешь ли ты у нас. Ну а я ответил, что ты уже выехал. Да уж куда-нибудь пристроим. Есть идейка. Самое главное для тебя сейчас – немедленно уехать из гостиницы.
Он огляделся вокруг: холл был по-прежнему пуст. Он мигнул Климовичу: подойди ближе.
– Ты с машиной? – спросил он шепотом. – И жена все еще на курорте?
– Все точно, – шепнул в ответ Климович. – А дальше?
– Посели его у себя пока. А там видно будет.


Экспертиза

1

Уже двое суток провел, не выходя из дому, Востоков, равнодушный к метражу и наимоднейшей обстановке трехкомнатной квартиры Климовича. Прожил и сблизился с хозяином. Их сблизила общность интересов и судеб. Оба писали в анкетах: «Высшее не закончил», и у обоих склонность к приобретательству переросла в алчность. И окончательно сблизила их схожесть работы: оба стояли за прилавком комиссионных магазинов.
Но Климович действительно стоял сейчас у такого прилавка, Востоков же числился в отпуске. Он лениво бродил из комнаты в комнату, тщетно подыскивая себе какое-нибудь занятие… На книжных стендах он не разбойничал: Климович собирал только старые книги, преимущественно приложения к дореволюционным журналам «Вокруг света» и «Родина», а также пятикопеечные выпуски «Нат Пинкертон» и «Пещеры Лехтвейса». Чтение, даже лубочное, не привлекало Востокова. Мучила неизвестность дальнейшей судьбы и его самого, и его сокровища. Страх перед тем, что затеяли Климович и портье из «Киевской», неведомая цена иконы и недоверие к новому поколению фарцовщиков. Старых он, правда, искал, еще живя в гостинице, но безуспешно: кто завязал, кто сидит. А здешние что-то тянут, из дому не выпускают, все уголовкой пугают. А что ему ментов бояться?..

2

За дверью кто-то долго и пронзительно позвонил. Востоков струхнул: не за ним ли? Звонок повторился. Вспотев от страха, Востоков рискнул открыть.
За дверью стоял начавший уже тучнеть человек с обвисшими, как у бульдога, щеками.
– Вы – гость, – сказал он Востокову, окинув его острым всепонимающим взглядом. – А где же хозяин?
– Обещал быть в четыре дня, – Востоков отступил, впуская незнакомца. Тот вынул из жилетного кармана старинные золотые часы с крышкой, открыл ее, сказал вполголоса:
– Сейчас без четверти четыре. Я подожду у него в кабинете.
Востоков, все еще недоумевая, пропустил его по-прежнему молча и остановился у двери.
– Разрешите представиться, – проговорил тот, – Одинцов Лев Михайлович. Антиквар по профессии и коллекционер по склонности. А вы почему не рекомендуетесь?
– Не успел еще. Я Востоков Андрей Серафимович.
Одинцов вдруг почему-то обрадовался.
– Значит, это вы икону принесли? – спросил он.
– Я, – смущенно признался Востоков – Говорят, что у вас древние иконы высоко ценятся.
– Смотря какие. Высоко, если не подделка.
– Вы антиквар. Значит, и цену знаете. Минуточку, я сейчас покажу ее.
Он выдвинул из-под кровати чемодан, извлек икону без оклада и поставил ее на стул.
Одинцов тщательно оглядел ее, обошел кругом, легонько пощупал – не стираются ли краски и молча шагнул к Востокову. Потом опять оглянулся, вынул из кармана большую лупу и долго-долго рассматривал стершиеся углы. Пожевал губами и крякнул:
– Тысчонок пять я бы за нее отвалил.
От неожиданности Востоков даже не мог ответить. Язык прилип к небу. А Одинцов тем же ерническим тоном спросил:
– Не слышу ответа, Андрей Серафимович. Так по рукам или нет?
– Я каждый день оцениваю принесенные мне в лавку вещи. Не мальчик. Это что же, розыгрыш по-московски?
Одинцов хохотнул по-актерски.
– Не ошиблись, уважаемый. Между прочим, остроумно придумано: розыгрыш по-московски! Хотите настоящую цену? Так помножьте пять на три.
Лысый, как говорят рыболовы, бросал подкормку. Покупать для себя он и не собирался. Он пробовал клиента на твердость.
Востоков задумался. Одинцов, как ему показалось, уже не шутил. Неужели так оценивал свое сокровище и отец? Не верится. Значит, надо торговаться, как на базаре.
– Не выйдет, – сказал он мрачно. – Бросовая цена, Лев Михайлович. У нас пока еще нет инфляции.
– Биржи тоже нет, уважаемый. И рубль не падает.
– А вы знаете, сколько за Рублева государство платит? Государство! И за сколько его за границей на аукционах оценивают?
– Так ведь это не Рублев, а подделочка. Древнее подражаньице, согласен. Но все-таки подражаньице. А пятнадцать тысяч цена не малая. «Волгу» купите, если разрешение есть.
– Вот и покупайте себе «Волгу», если у вас есть такая возможность, – отрезал Востоков и уложил в чемодан икону.
– Не сторговались? – усмехнулся стоявший у двери Климович. Он уже несколько минут стоял так, прислушиваясь к разговору.
– Я ему пятнадцать косых предлагал, а он морду воротит, – нашелся Одинцов.
«Пятнадцать косых, – подумал Климович. – Для комиссионных нам и десяти процентов мало». Для фарцовки ни он, ни Лысый покупать икону не будут. Значит, и ему, Климовичу, и Лысому, и корешу из гостиницы выгодней завышать рыночную цену иконы и не настаивать на бросовой. Интересно – какую цену назовет сам Востоков.
Этот вопрос задал Лысый.
– Тысяч пятьдесят, по крайней мере, – ответил Андрей.
Переглянувшись, все вдруг замолчали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26