– А к вам и не попадешь, Екатерина Серафимовна, – сказал он, заглядывая в дверную щель. – У меня вопрос есть.
– Не вопрос, а допрос, – ответили ему неприязненно, но цепочку с двери не сняли.
– На допрос я вас повесткой вызову, а сейчас кое-что выяснить требуется.
– Ну, входите, если за делом пришли, – сказала Михеева, открыв дверь и пропуская Саблина в комнаты.
Он без приглашения присел у стола и проговорил со значением:
– А я к вам от Чувыриной Авдотьи Тихоновны.
– Дознались все-таки? – зло откликнулась Михеева.
– Дознались, – согласился инспектор, – и разобрались, что к чему. Где у вас та икона, какую вы от Чувыриной домой принесли?
– Обознались, товарищ инспектор. И у Чувырихи я не была и, не то что икону – рожу ее сейчас не помню.
Саблин решил прибегнуть к нажиму:
– У нас есть письменные ее показания: и о вашей матери, которая ей передала икону отца Серафима, и о вас, когда вы пришли к ней за этой иконой.
Но Михееву не так-то легко было сломить.
– А кто меня видел, как я к ней ходила и как икону домой несла? Есть у меня материна божница, вы ее видели. А чужих икон нет. Доверчивый вы человек, товарищ инспектор. Мало ли что Чувыриха могла вам набрехать. И письменным ее показаниям та же цена. Брехня!
– А где ваш брат сейчас, Екатерина Серафимовна? – спросил Саблин.
– В Москву уехал. Дружок на свадьбу пригласил.
У Саблина даже горло перехватило: еще одна неудача…


Московский розыск

1

В кабинете начальника уголовного розыска собрались Саблин, Веретенников, Глебовский и Князев.
– Все прочли письменный доклад Саблина? – спросил полковник.
– Все.
Воцарилось настораживающее молчание. Каждый считал себя хоть частично, да виноватым: не уяснил себе, не подумал, не посоветовался, не подсказал. В результате сбежал преступник, которого никто из присутствующих не мог обвинить в том, что именно он был душой заговора. Саблин рассказал все – и не только о своих действиях, но и своих размышлениях, потому что виноватым считал только себя: слишком медлителен, чересчур осторожен и, пожалуй, даже труслив, потому что боится риска и не согласованных с начальством решений.
Начал Князев, которому надоело это молчание.
– Осторожничаете, товарищи, боитесь правды. Я читал твою записку, товарищ капитан. Слишком много на себя берешь. Не один ты виноват – все виноваты, и я в том числе. Первая ошибка: сняли наблюдение за Востоковым и Михеевой. Во-вторых, зря провели вторичный обыск в присутствии обоих: это показало им, где был тайник. И то, что пуст он, тоже им на руку. Они начали свой поиск и преуспели в нем раньше нас. А теперь за что нам Востокова задерживать? Икона – наследство. Они на нее по закону право имеют.
– Он же ее продавать поехал! – не сдержался Саблин.
– А куда? Вдруг в Третьяковку?
– Да в какую Третьяковку! Что он – святой агнец?
– Поднабрался ты, Саблин, терминологии… – усмехнулся Князев. – Конечно, Востоков не агнец и в Третьяковку икону не понесет. Будет искать связь со спекулянтами, пустит ее «плавать», как говорится. И может она таким образом «уплыть» за границу. Придется тебе, капитан, ехать в Москву, в Министерство внутренних дел. Есть у меня там друг, уже в генеральском звании. Давай, я ему прямо сейчас позвоню…
Полковник соединился с Москвой и попросил к телефону генерала Стрепетова.
– Пал Палыч, это Князев тебя приветствует… Ничего себе, помаленьку… Да нет, не для встречи, а по делу звоню. Твоя помощь потребуется… Да, «дорогое» дело… У нас в нем капитан Саблин задействован… Нет, не о том речь. Похищение иконы четырнадцатого века очень высокой художественно-исторической ценности. Есть предположение, что икона в Москве, и если мы прозеваем, может уплыть за границу. Саблин сегодня же выезжает в Москву и твое расскажет все, что ему известно. Подключи к нему кого найдешь нужным или его подключи к поисковой группе…
Полковник положил трубку и заключил: – Все свободны, товарищи. А ты, капитан, оформляй командировку и выезжай с первым же поездом… Генерал Стрепетов тебя примет и поможет. Поспешай!

2

Все произошло так, как и предполагал Князев. Генерал Стрепетов внимательно выслушал подробный рассказ инспектора о поисках редкой иконы четырнадцатого столетия, известной под названием «Спас нерукотворный». При этом Саблин добавил, что, по сведениям уголовного розыска, эта музейная редкость находится сейчас в Москве и не исключена возможность продажи ее какому-нибудь крупному спекулянту, связанному с зарубежными коллекционерами. Описал Саблин и саму икону, ее богатую палитру красок и художественную манеру ее живописца, близкую таким мастерам, как Феофан Грек или Андрей Рублев.
– Откуда вам это известно? – спросил генерал.
– Частично от профессора Смиренцева – я же был в Загорске, – а главным образом, изучал византийско-русскую иконопись.
– Вы что, искусствовед по образованию? – вопрос прозвучал если не с уважением, то с удивлением наверняка.
– Да нет, – улыбнулся Саблин, – юрист… А изучал иконопись сейчас, наскоро, в библиотеке сидел.
– Похвально, – сказал генерал. – Князев умеет подбирать кадры. Ну а вас, товарищ капитан, мы подключим к поисковой группе тоже специалистов своего дела.
И подключили. Таких специалистов оказалось двое: полковник Сербин и старший лейтенант Симонов.
– Словом, четыре «С»: Стрепетов, Сербин, Саблин и Симонов, – пошутил генерал. – Мне докладывают, Сербин возглавляет группу в контакте с Петровкой и железнодорожной милицией, Симонов прощупает всех законспирированных фарцовщиков и спекулянтов, а Саблин устанавливает тождественность иконы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26