Совмещение фаз, таким образом, отнюдь не уничтожало массы поглощенного вещества. Этот вывод и погнал их к окну, а затем наступила реакция. Оба повалились в кресла и облегченно вздохнули.
– Был бой? – спросил Капитан.
Оба обрадованно вскочили.
– Погодите, – продолжал Капитан, – рассказы потом. Сначала наденьте шлемы. – Он отдал один Малышу, другой Алику. – Объяснения тоже потом. Застегните вот здесь, как у нас. Не снимайте ни вечером, ни утром. Даже ночью во время сна. Кстати, они очень удобны, почти неощутимы.
Когда все было рассказано, Капитан подытожил:
– Насыщенный день. Снятый энергозаслон на межфазных связках, конечно, может создать затруднения, но, как опыт показывает, мы лучше вооружены и лучше защищены. А шлемы помогут устранить некоммуникабельность между нами и жителями Голубого города. Сейчас это самое главное.
Алик откровенно обрадовался. Значит, его предположение о характере гедонийской цивилизации эмпирически подтверждается. Хозяева планеты не в Аоре, а в Голубом городе. Создатели технологии, которую человеческий разум даже осмыслить не может, творцы чудес, перед которыми библейские – детские забавы, не больше, ставят грандиозный эксперимент с псевдочеловечеством, освобожденным от требований разума, общественной пользы, труда и необходимости. Создают же люди на Земле зоопарки и обезьянники, в которых ставятся какие-то опыты. Алик уже высказывал эту мысль, теперь она подтверждается практикой. Правда, здешний зоопарк больше похож на санаторий для неучей и бездельников, но именно в этом-то и проглядываются черты опыта. Человек, как живое существо, становится драгоценным материалом для него, подобно трансурановым элементам в химических реакциях. Ни в зеленом, ни в синем мире ничто не калечит человека – ни техника, ни оружие. Нет даже лестниц, с которых можно свалиться, экипажей, которые могут сшибить, неприрученного огня, который может обжечь или спалить. Здесь негде утонуть – нет ни рек, ни озер, влага подпочвенная, а океан, должно быть, только в одной закрытой для опыта фазе; здесь даже в детстве не лазают на деревья и нет скал и обрывов, с которых можно сорваться. Какие цели преследует опыт, зачем он нужен хозяевам Голубого города, пока еще остается неясным, но большинство неизвестных в уравнении Гедоны практически уже найдено.
Все это Алик, захлебываясь и торопясь, чтобы его не перебили, последовательно изложил слушателям.
– Есть что-то, – сказал Малыш.
– Есть, – повторил Капитан, – верные наблюдения и неверный вывод.
– Почему? – пошел в бой Алик.
– Твое уравнение Гедоны можно было бы записать так: a – жители Голубого города, хозяева планеты, ставящие опыт; b – жители обезьянника, объект опыта; c – смысл опыта, как создание некоего гомо сапиенс, свободного от пут необходимости и общественной пользы, и d – цель опыта – знак вопроса. Так?
– Предположим, так.
– Здесь все неверно. Жители Голубого города не хозяева планеты. Никакого опыта они не ставят. Жители Аоры не подопытные кролики, а самый опыт поставлен уже больше тысячелетия назад и превратился в близкий к бесконечности процесс биологического бессмертия и регулярной смены жизненных циклов. Это и есть цель опыта, все остальное – производные. Кроме того, в уравнении не предусмотрен Мозг и Координатор, их взаимосвязь, некоммуникабельность Голубого города, его социальный строй, наличие оппозиции, неизвестно почему и как возникшей, какие цели преследующей и как существующей при наличии супертехники обнаружения и подавления.
– Мне кажется, что у оппозиции такая же супертехника самозащиты, – вставил Библ.
Капитан не ответил. Он приподнялся в кресле, словно собирался вскочить, и прислушался. По коридору внизу простучали чьи-то шаги, потом послышался звук падающего тела и нечленораздельный, почти звериный вопль.
– Включи свет внизу, – кивнул Капитан Малышу, сидевшему у пульта, и выбежал на площадку за дверью, откуда Малыш с такой лихостью опрокидывал вражеские колонны.
Один за другим протиснулись в дверь и остальные. Яркий люминесцентный свет выхватил из темноты коридора фигуру гедонийца в голубых плавках. Лежа на животе в лохмотьях спаленных мшаников, он барабанил ногами по полу, как раскапризничавшийся ребенок, и нестерпимо визжал.
– Откуда он? – удивился Капитан.
– Не успел скрыться с лесом, – пожал плечами Малыш.
– Должно быть, забрался куда-нибудь, – предположил Алик. – Двери открыты, от наших гранат дым и вонь, заблудился, запутался, а может быть, и сознание потерял.
– Возьмем его наверх, – предложил Капитан, – и попробуем объясниться.
Отчаянно сопротивлявшегося парня с трудом втащили по лестнице в комнату и бросили в кресло. Он прижался к спинке и затих, недоуменно оглядывая окружающих. Взгляд его, любопытный и злой, однако не обнаруживал страха.
– Где я? – мысленно спросил он, и все поняли.
– У друзей, – сказал Капитан.
– Я вас знаю, – продолжал вглядываться гедониец, – вон того и этого. – Он показал на Малыша и Алика. – Они и тогда дым пускали.
– Как ты сюда попал? – спросил Малыш.
– А мы настигли вас еще днем. До заката солнца. Подстерегли за лесом, а тут – ваше черное облако. Я упал. Трудно дышать. Только выполз – еще облако. Сбоку дыра – мягко. Потом ночь. Проснулся – побежал. Темно. Леса нет.
– Это он на склад залез, – сказал Алик. – «Сбоку дыра – мягко». А это дверь и маты.
– Почему вы жужжите? – спросил гедониец; русая борода окаймляла его лицо, как сияние.
– Ладно, – сказал Капитан, – это мы думаем так. Шумно. А чего ты орал?
– Есть хочу. Приказал – нет еды. Приказал еще раз – ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84