– спросил капитан.
– Мы три взрыва видели. Кто успел сбросить бомбы, тех и сбили. Две фугаски – должно быть, на окраинах города, а одну где-то поблизости.
– Что-то твоего чекиста не видно в убежище, – сменил тему Клячкин.
– У него острый приступ радикулита, – пояснил я.
– Врагов настоящих надо искать, а не хватать первого, кто под руку попадется, – зло сказал Мельников. – Знаете, что у нас вчера в театре было? Проходим по служебному входу в оркестр. Ну а караульный вдруг спрашивает у альтиста: что, мол, у вас в футляре? Тот отвечает, в шутку, конечно: бомба. Тут же его и взяли.
– А что было в футляре? – спросил Сысоев.
– Скрипка. Он ее и показал. Все равно взяли.
– С чекистами шутить не рекомендуется, – усмехнулся Сысоев.
– На Лубянке ему форменный допрос учинили. Футляр от скрипки исследовали.
– А откуда вы это знаете? – поинтересовался я.
– Он вернулся ко второму акту.
Все засмеялись.
Я задумался. Для кого и зачем этот рассказ Мельникова? Для того, чтобы прощупать нас, или для того, чтобы нам открыться? С кем он в осажденном городе: против нас или с нами? Завербованный врагом антисоветчик или просто сплетничающий обыватель? Югов посмеялся бы надо мной и сказал бы, что я изучаю под лупой то, что видно простому глазу.
– Давай прощаться, – протянул мне руку капитан. – Через час уезжаю.
– Завидую, – сказал я. – Одним хорошим офицером в действующих войсках будет больше. До свидания.
– Если только оно состоится…
Он ошибся. Оно все-таки состоялось. Я нашел тело капитана в пустом подъезде, когда вернулся вечером домой. Нашел там же, где мы стояли: у дверей бездействовавшего лифта – в том же морском кителе, с кровавым пятном на груди.
Короче говоря, его убили.

5. Следствие

Я поднялся к себе и позвонил из комнаты сестры на Петровку, 38.
– У телефона Стрельцов.
Еще один знакомый у меня в Наркомате внутренних дел.
– Беспокоит вас, если помните, журналист Вадим Глотов… Я вам сигнализировал о подозрительных личностях в бомбоубежище на Кировской улице. Вы обещали их найти, если они вам попадутся.
– К сожалению, должен вас огорчить. Пока они еще не попались.
– А теперь я звоню, чтобы вас огорчить еще одним делом. Сейчас я нашел у себя в подъезде труп жильца нашей квартиры капитана Березина. Застрелен.
– Ваш адрес? – мгновенно спросил Стрельцов.
Я рассказал.
Кто-то тихонько постучал в дверь костяшками пальцев.
– Открыто! – крикнул я.
Дверь скрипнула, и в комнату заглянул Клячкин.
– Я тоже видел его, – проговорил он шепотом. – И это я положил его на спину. У него сквозная рана в области сердца. Так, кажется, говорят медики?
– А почему вы тут же не сообщили в угрозыск? – спросил я. – И как давно это было?
– Телефон в коридоре не работает, а березинская комната была уже заперта, – объяснил он. – Спустился вниз потому, что не мог заснуть после этой тревоги. Тут-то я его и нашел. Не понимаю, почему его убили. Хочу с вами посоветоваться…
– О чем?
– Приедет милиционер из уголовного розыска, будет допрашивать. Так ведь он и нас может заподозрить. Ведь капитан с чемоданом ушел, а чемодана рядом и не было.
– Откуда вам это известно?
– Так я же с ним и прощался. Через час после тревоги. В подъезде его, должно быть, и хлопнули.
– Вы никого не видели на лестнице?
– Никого.
– И выстрела не слыхали?
– Нет. Что же мне говорить следователю?
– Правду. Все как было, так и рассказывайте.
Клячкин ушел и минут через десять вернулся вместе с сотрудником уголовного розыска. Только лет на десять старше меня, но уже светится лысинка. Одет по форме. Аккуратист. Почему не на фронте? Вероятно, недостаток работников в аппарате.
Прошелся по комнате, сказал:
– Значит, ты и есть журналист Вадим Глотов. А я Стрельцов. Однако тебя, оказывается, не было здесь после воздушной тревоги. Кто это может подтвердить?
– Пятеро из архитектурных мастерских на втором этаже. Вместе были на раскопках засыпанного взрывом убежища.
Я назвал имена.
– Я отправил убитого в морг. Врач говорит, что убийство произошло ранним утром. Убили его, должно быть, на улице, а труп потом перенесли в подъезд. Вы его там и нашли? – обратился он к портному.
– Именно там, товарищ.
– А зачем перевернули тело?
– Думал, что еще жив.
– Говорите, что он ушел с чемоданом?
– Точно.
– Ни чемодана, ни документов при нем мы не нашли. Кто может подтвердить, что это Березин?
– Мы все, – сказал Мельников. Он только что проснулся и без стука вошел с накинутым на плечи пледом.
– Кто кроме вас разговаривал с ним возле лифта?
– Бухгалтер Сысоев.
– Дома он?
– Наверное, уже на работе, – сказал Клячкин.
– Где он работает?
Оказывается, никто этого не знал.
– Он переселился к нам дня два назад из разбитого фугаской дома. С женой, – ответил я. – Сегодня на рассвете я видел ее на улице. Проходила мимо наших раскопок. Я могу подтвердить ее алиби. Честно говоря, ни одного из присутствующих нельзя обвинить в краже документов и денег у покойного. Тем более в убийстве.
– А куда и зачем уезжал Березин?
– В Новороссийск. В Мурманске он был командиром бронекатера. О новом назначении я не спросил.
– Ну, пока достаточно, – задумался Стрельцов. – Бухгалтера я вызову к себе на Петровку, а с тобой, журналист, пройдемся еще в одну квартиру. Кажется, мы нашли одного из твоих приятелей. Пригодишься для опознания. И возьмем его вместе, если понадобится. Есть?
Нужный Стрельцову дом находился неподалеку – в Столешниковом переулке. Шли молча, только у самого дома Стрельцов спросил:
– Оружия, конечно, у тебя нет?
– Откуда?
– Может и понадобиться, – он вынул револьвер из кобуры и переложил в карман шинели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29