Я доверил бы ему даже защищать вашу жизнь. Будет хорошо, если парень начнет учиться как можно раньше. Если что-то со мной случится...
Элисса не дала ему договорить. Херек всегда ей нравился. Он всегда говорил прямо, не играл словами, не льстил и терпеть не мог пустой болтовни. Он был всей душой предан Таллинору и его войску, но не тратил лишних слов и не любил шутить, и порой это трактовали превратно. Элисса знала, какое доброе у него сердце: этот человек заботился о ней в первые месяцы после гибели Тора. А как можно забыть сострадание, которое он выказывал Тору во время казни? Саксен тоже уважает Херека. Элисса не желала даже слышать эти намеки на близкую смерть прайм-офицера. Да и Джилу понадобится еще много лет, прежде чем он сумеет сменить Херека на посту.
Благодаря стараниям Саллементро музыканты превзошли сами себя. Еще бы, они играли для короля и королевы Таллинора... а те танцевали от души, подавая пример гостям. После череды быстрых танцев Саллементро дал танцующим передышку и спел песню, которую сочинил для королевы в честь ее Дня Наречения. Песня была веселая, и скоро припев подхватил не только хор, но и все, кто находился в зале. Элисса, растроганная, утирала слезы. Но вот снова заиграла музыка, гости покинули кресла, и Лорис повел свою супругу с возвышения, на котором стояли их троны. Танец назывался «Обдираем иву».
– Давай отдохнем, – взмолилась Элисса.
Лорис расхохотался так, что под потолком огромного зала откликнулось эхо.
– Если до конца вечера на твоих прелестных ручках не появится ни одного синяка, завтра жди повторения. Ты знаешь правила. Если ты станцевала «Обдираем иву» и не получила синяков, значит, плохо танцевала.
– Ты мучитель, не знающий жалости, – шепнула королева, прежде чем ее сияющий супруг яростно закрутил ее и подтолкнул к следующему танцору. В конце концов, ей больше нет нужды выходить на балкон, напомнила себе Элисса, и от этого на душе стало легче. Ее подданные увидели своих правителей, поели, выпили, а теперь разошлись и веселились кто где пожелает. Элисса помнила, как милостиво улыбалась, а с площади неслись крики. Люди приветствовали ее, желали долгих лет и всего, всего наилучшего.
После «обдирания ивы» все утомились и расселись по местам. Слуги сновали по залу, поднося разгоряченным танцорам кружки с элем и кубки с легким холодным вином. Вот кому не до веселья, так это королевской страже: сейчас воины ходили по городу и следили за тем, чтобы веселье не стало слишком бурным. А сам Джил... Элисса только успела о нем подумать, как юноша пересек зал и подошел к ней.
– Не смей, Джил, – предупредила она, приподнимаясь в кресле.
– Следующий танец – мой, Ваше величество. Неужели вы откажете своему сыну, простому воину, на глазах у всех? – он низко поклонился.
– Ты знаешь, что я ненавижу вас обоих? – Элисса бросила гневный взгляд на Лориса и Джила. Заговорщики... Она мельком отметила, что улыбаются они одинаково.
– Клянусь тебе, Элисса, это последний, – прошептал Лорис. – А потом я спасу тебя, уведу наверх и...
– Идем, Джил, – перебила Элисса и, не удержавшись, шепнула ему на ухо: – Не знаю, что тебя больше утомит – танцы или... то, о чем ты подумал.
Спускаясь в зал, она бросила испепеляющий взгляд на Саллементро, который тоже участвовал в заговоре. Музыканты заиграли что-то вроде веселой деревенской джиги, и это было неспроста.
– О, «Милый демон», моя любимая, – сказал Джил, услышав, как Элисса застонала. Он наслаждался.
– Я велю казнить Саллементро.
Но тут любящий сын закружил ее, и Элиссе показалось, что все яства, которыми ее потчевали на пиру, сейчас попросятся наружу. Она всегда считала, что в этом танце есть что-то несправедливое: женщинам приходится кружиться волчком, а мужчины, которые заставляют их это делать, только притопывают.
Нет, надо остановиться – голова уже идет кругом... Но тут виски расколола невыносимая боль. Элисса даже не поняла, остановилась она или продолжает танцевать. А музыканты? Она видела, как на лице Джила появляется тревога, как он предлагает ей руку. Его губы шевелились, но Элисса ничего не слышала. Исчезли все звуки, лишь в ушах стоял зловещий гул.
Ей стало страшно. Элисса огляделась, ища глазами Лориса. Король уже бежал к ним, бледный от ужаса.
Потом гул в ушах прекратился, и она услышала звуки. Наверно, она не забудет этого до конца жизни... Истошный вопль мужчины, потом страшная тишина и тихий шепот. Шептались двое, но Элисса не могла разобрать ни слова. И снова крик, исполненный муки. Казалось, от этого звука ее череп разлетится на куски. Это кричало Сердце Лесов. Боль стала нестерпимой, и Элисса без чувств упала в объятия короля.
В зале началась суматоха. Музыка стихла, гостям было уже не до веселья. Джил отдавал приказы слугам и пажам – они должны были немедленно привести Келвина, нового придворного лекаря. Король, потрясенный, сидел на холодном каменном полу и качал головой, не желая верить в то, что произошло. «Она не может, не должна умереть, правда?» – спрашивали его глаза. Джил поймал его взгляд, и юноша удивленно пожал плечами. Он тоже ничего не понимал.
– Она дышит, Ваше величество, – проговорил он, чтобы хоть немного утешить короля. – Отнесем ее в покои.
– Вы танцевали, – пролепетал Лорис, – и вдруг она застыла, как вкопанная...
– Я знаю. Идемте, Ваше величество, прошу вас.
Джил спиной чувствовал взгляды придворных и гостей. Чудное представление. И завтра весь дворец будет гудеть от сплетен.
– Государь... – юноша нагнулся и поднял Элиссу, которая все еще лежала на руках у Лориса. – Позвольте мне. А вы проводите нас в ее покои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152