Полина Фокс всеми силами стремилась укоренить в коллективном сознании Клуба идею своих ужинов со знаменитым Джеком Бьюкененом. Днем она работала в какой-то конторе и была абсолютно нормальной. Та же навязчивая идея ужинов с Джеком Бьюкененом вынуждала ее отвергать идею ужина с кем-то другим и по полчаса выжидать в вестибюле после того, как все уже собрались в столовой, и затем, спустя еще полчаса, украдкой пробираться к себе в комнату, стараясь не попадаться никому на глаза.Если же кто и замечал, что Полина вернулась слишком рано, то она не терялась и вела себя вполне убедительно.– Господи, Полина, ты уже вернулась! Тебя ведь как будто пригласил на ужин…– Ох, не спрашивай! Мы поссорились. -И Полина, одной рукой прижимая к глазам платок, а другой приподняв подол вечернего платья, всхлипывая, пробегала наверх и скрывалась в своей комнате.– Наверно, опять поссорилась со своим Джеком Бьюкененом. Интересно, почему она не приведет его сюда?– Ты что, и вправду веришь всему этому?– Чему этому?– Ну, что она встречается с Джеком Бьюкененом.– Да не то чтобы очень…Полина беспокойно озиралась по сторонам, и Николас игриво спросил:– А вы, сударыня, где были?Она подошла к нему вплотную и, глядя ему в лицо, сказала:– Я ужинала с Джеком Бьюкененом.– И пропустила речь Черчилля.– Да, я знаю.– Что ж это ваш Джек Бьюкенен – накормил и до свиданья?– Да. Мы поссорились.Она тряхнула головой, откидывая назад шелковистые блестящие волосы. На этот вечер ей досталось платье от Скьяпарелли. Оно было сшито из тафты и очень эффектно подчеркивало бедра благодаря подшитым на боках и изогнутым по форме тела специальным подушечкам и прокладочкам. Яркий рисунок, состоящий из синих, зеленых, оранжевых и белых цветов, вызывал в памяти экзотические краски островов Океании.– Потрясающее платье, в жизни такого не видел, – сказал он.– Скьяпарелли, – пояснила Полина.– То самое знаменитое платье, которое ходит у вас по кругу? – спросил он.– Кто вам сказал?– Вам оно очень идет, – заметил он вместо ответа. Она подхватила шуршащие юбки и поплыла вверх по лестнице.Ох уж эти девушки со скромными средствами!Между тем трансляция предвыборной речи закончилась, и все, словно от избытка благоговения к только что отзвучавшим в эфире словам, выключили на время свои приемники.Он заглянул в открытую дверь канцелярии. Там никого не было. И тут у него за спиной послышались шаги – администраторша возвращалась на свой пост, который она покинула, чтобы прослушать речь по радио.– А я вот все жду мисс Редвуд.– Попробую вызвать ее еще раз. Наверно, она тоже слушала радио.Вскоре появилась и Селина. Полное самообладание, спокойствие и невозмутимость, как внешняя, так и внутренняя. Она не шла, а плыла вниз по лестнице – еще более плавно, чем плыла вверх несколькими минутами раньше печальная дева, соединенная таинственными узами с духом Джека Бьюкенена. На миг могло показаться, что это одна и та же девушка: сначала она про-следовала вверх по лестнице, шурша шелками от Скьяпарелли и демонстрируя роскошные блестящие волосы, падавшие ей на плечи тяжелой волной, и вот она уже скользит вниз, только теперь на ней узкая юбка и голубая блузка в белый горошек, а волосы подобраны и уложены в высокую прическу. Обычная жизнь дома, со всеми будничными звуками, постепенно возобновлялась.– Добрый вечер, – сказал Николас. И дни мои – томленье,И ночью все мечтыИз тьмы уединеньяСпешат туда, где – ты,Воздушное виденьеНездешней красоты! Эдгар Аллан По. «К одной из тех, которые в раю» (перевод К. Балъмонта).

– Еще раз все сначала, – послышался голос Джоанны.– Ну, идем? – сказала ему на ходу Селина и с высоко поднятой головой пошла вперед, не обращая внимания на посторонние звуки, как породистая лошадь, которую перед скачками выводят напоказ. ГЛАВА 7 – Слушай, у тебя нет лишнего шиллинга – мне нужно включить газ? – спросила Джейн.– Полное самообладание, спокойствие и невозмутимость, как внешняя, так и внутренняя, сдержанность и еще раз сдержанность, независимо от общества, которое вас окружает. Элегантное платье, безупречный внешний вид и изысканные манеры помогут вам обрести чувство уверенности в собственных силах.– Так что – нет шиллинга? Я тебе дам два шестипенсовика!– Нет. Постучи к Энн, у нее есть ключ от газового счетчика.– Энн, ты у себя? Слышишь, одолжи ключик, а?– Если каждый будет пользоваться этим ключом налево и направо, нас просто накроют.– Ну один разочек. Я же занимаюсь умственной деятельностью. Вот красный лепесток уснул, вот белый… Альфред Теннисон. «Принцесса» (перевод Н.Лебедевой).

* * *
Селина, еще не успевшая одеться, сидела у Николаса на кровати. У нее имелся один испытанный способ – смотреть не прямо перед собой, а как бы искоса, из-под ресниц, благодаря чему она сохраняла контроль над ситуацией, которая иначе могла обернуться для нее невыгодным образом. Она произнесла:– Не понимаю, как ты тут живешь?– Ничего, терпимо. Найду что-нибудь поприличнее – перееду.По правде говоря, эта комната, с ее скудной, экономной обстановкой, вполне его устраивала. Страсть к Селине трансформировалась у него, как у всякого одержимого идеалиста, в упрямое желание, чтобы бедность, возведенная в принцип, стала и для нее жизненной необходимостью. Он любил ее так же, как собственную родину. Ему хотелось, чтобы Селина была как бы олицетворением идеального общества – чтобы ее прекрасное тело подчинялось ее уму и сердцу, точно законопослушное население, и чтобы умом и сердцем она была так же прекрасна, как и телом. Однако желания Селины были гораздо скромнее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36