В Париже немало любителей поэзии…
Стук в дверь прервал невеселые мысли. Решив, что это коридорный, точнее «гражданин коридорный», я быстро спрятал бумаги и хотел крикнуть «Да!», но решил проявить революционную вежливость и подошел к двери.
– Гражданин Люсон?
Девушка… Или молодая женщина, но никак не старше тридцати. В углах губ змеились морщинки, но глаза светились молодо, ярко. Дорогая накидка, на голове странная круглая шляпка…
– К вашим услугам… гражданка.
Говорить даме «гражданка» - поистине преступление перед французским языком. Но мало ли кто бывает в заведении мамаши Грилье?
– Чем могу служить?
Поначалу мелькнула мысль о скучающей соседке по этажу. Но я тут же сообразил - соседке ни к чему надевать теплую накидку.
– Разрешите ваше удостоверение?
Я чуть было не ляпнул: «А ваше?», но прикусил язык. Шутки кончились. Взгляд гостьи был холоден и суров.
Бумагу из Сен-Марсо она изучала долго, хотя и не так, как мадам Вязальщица. Наконец гостья кивнула и слегка улыбнулась.
– Извините. Здравствуйте, гражданин Люсон!
– Здравствуйте, гражданка… - начал я, пряча бумагу. Намек был понят. Девушка вновь улыбнулась и покачала головой:
– Это неважно. Вам просили напомнить… «Некогда против трехсот мириад здесь сражалось четыре…»
На миг я оторопел, а затем улыбнулся в ответ. Похоже, без знания поэзии в Париже не сделаешь и шага. Например, без стихов Симонида Кеосского в переводе Ракана.
– «…Тысячи ратных мужей Пелопоннесской земли. Путник, пойди, возвести нашим гражданам в Лакедемоне…»
– Благодарю вас… - Улыбка исчезла, лицо вновь: стало суровым. - Ваш друг просил передать… «Гражданин! Твой подвиг во имя Республики, Единой и Неделимой, высоко оценен. Но враги нации не дремлют. Они куют смертельное оружие, чтобы поразить Революцию…»
Странно слушать такое, тем более не в дурной пьесе, а в жизни. Да и в дурной пьесе этакая дичь воспринималась бы плохо. Но внезапно показалось, что я слышу совсем другой голос - мужской. Негромкий, холодный, как лед…
– «Ты будешь нужен, гражданин! Пока же советую тебе добродетельно отдохнуть, но вспомни наш спор и не пей шампанское, ибо шампанское - яд свободы. Прощай и до скорой встречи!»
Вам повторить? - девушка вновь улыбнулась, заговорив своим нормальным голосом. Я покачал головой, почувствовав горькую обиду. Стоило путать следы, пугать до полусмерти достойного патриота в Сен-Марсо, цеплять дурацкие очки! Нашли! Вернее, нашли не меня а национального агента Шалье, который, оказывается, любил шампанское…
– Нет, спасибо, я запомнил. Может, зайдете?
– Надо идти, - девушка вздохнула. - Много поручений, он сейчас очень занят, даже ночами не спит…
– Погодите! - Я попытался собраться с мыслями. - Я… Я давно не был в Париже. Не посоветуете ли, как здесь… гм-м, добродетельно отдохнуть?
– Театр Оперы. Сегодня. Для вас будет билет в третьей ложе на фамилию Люсон…
Вот даже как? Кажется, моя гостья восприняла вопрос излишне серьезно.
– И что там дают? Она на миг задумалась.
– Кажется… Да, сегодня патриотическая опера граждан Гийара и Лемуана «Мильтиад при Марафоне». Стоит послушать, гражданин Люсон. Очень хорош второй акт, особенно хоры… И вам просили передать, что билет будет оставляться вам каждый вечер… Мне надо спешить. До свидания.
Попрощаться я не успел. Гостья исчезла, а я остался стоять у двери если не в полной растерянности, то в состоянии весьма близком к этому. Наконец я вздохнул, достал коробку с папелитками и закурил, пытаясь осмыслить случившееся.
Впрочем, осмысливать было нечего. Меня, вернее национального агента Шалье, нашли - быстро и безошибочно. Мои уловки оказались поистине дилетантскими. Очки с простыми стеклами! Впрочем, тот, кто назывался «другом», похоже, вполне одобрял мое поведение. Более того, советовал скрываться и дальше. А место в третьей ложе Оперы - на крайний случай, если понадобится экстренная встреча.
И еще. Пароль - Симонид в переводе Ракана - был мне, похоже, известен. Очевидно, гражданин Шалье поделился не только сложенной вчетверо бумагой.
Я лежал на кровати, докуривая уже вторую папелитку подряд, и с тоской думал, что влезаю в какую-то скверную и абсолютно ненужную мне историю. Правда, бояться нечего - в случае чего я просто посмеюсь этим «друзьям» в лицо и предложу отправить меня на гильотину. Но от меня не отстанут. Говорят, колдуны способны ловить призраки и прятать их в бутылки, чтобы демонстрировать гостям. Нет, попадать в бутылку нельзя!
Вечер наступил быстро - хмурый ноябрьский вечер, точнее, вечер месяца фримера Второго года Республики. Увы, время потрачено зря. Цифры на пергаментной бумаге оставались всего лишь цифрами, и никто - ни «гражданин коридорный», ни соседи-постояльцы знать не знали никакого «Синего циферблата». Кто-то вспомнил, что так назывался кабачок в Марселе, но циферблат там был не синий, а желтый.
Можно было расспросить почтенную мамашу Грилье, но мадам Вязальщица почему-то наводила на меня ужас. Слушать рассказ об очередной «связке» совершенно не тянуло.
Оставалось последнее - сходить в Оперу. Дорогу мне уже объяснили - прямо по улице, затем направо, потом по мосту через Сену… Лучше, конечно, взять фиакр, хотя вечером «граждане кучера» требуют двойную плату. А еще лучше не ходить ни в какую Оперу, поскольку, как ни крути, а Опера ничуть не лучше Королевского театра, который в полном составе отправлен, к радости всех истинных патриотов, в тюрьму Маделонет. Мне же советовали посмотреть что-нибудь истинно патриотическое - «Триумф Республики» в театре Марата, что на улице Сен-Виктор, или «Границу» в театре на улице Турнон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17