Да и вас, товарищ… или не товарищ, уж извините, признать можно. Но ведь это, прощение просим, – фотка.
– Это – что? – не понял неизвестный.
– Фотографическая карточка, – Келюс вложил снимок обратно в конверт. Брось, воин Фроат, гэбистам такие игры ни к чему.
– Вы желаете получить дополнительные разъяснения? – неизвестный с интересом покосился на Фрола.
– Это точно, желал бы, елы, – подтвердил Фрол, оглянувшись назад. Человек в пальто по-прежнему стоял на том же месте и делал вид, что все происходящее его не интересует.
– Вы вот что, – решил дхар. – Скажите своему, у которого, елы, тоже в кармане… чтоб не двигался.
– Он не двинется, – пообещал неизвестный. – Что бы вы желали узнать?
– А сейчас узнаю, – Фрол вытянул обе руки ладонями вперед. Глаза незнакомца сузились, но он не сдвинулся с места. Дхар несколько раз провел руками по воздуху, наконец взмахнул кистями, словно сбрасывая невидимые капли воды, и вздохнул.
– Ну что? – осведомился Келюс, единственный из всех присутствующих, кроме самого дхара, понимавший смысл этой пантомимы. – Какое поле, кудесник, любимец богов?
– Такое, – неохотно ответил Фрол, – как у Михаила. Не наши, елы. И не ярты. Так что извините, ежели что…
– Не за что, – чуть заметно, уголками губ, улыбнулся незнакомец. – На такое мессмерическое алиби я, право, и не рассчитывал… Позвольте, однако, отрекомендоваться: генерал-майор Тургул, Антон Васильевич. А этот господин, у которого, как вы изволили справедливо заметить, тоже что-то есть в кармане, – поручик Ухтомский. Прошу знакомиться.
– Извините, господа, – наконец подал голос Ухтомский. – Я, кажется, вел себя как-то не так. Но, ради Бога, неужели я похож на чекиста?
– Не похож, – сдался Фрол. – Это у меня уже чердак едет. Извиняй, поручик. Я Соломатин. Фрол, в общем.
– Виктор, – представился поручик, и в знак примирения они обменялись рукопожатием.
– Мы здесь второй день, – продолжал Тургул. – Нечто вроде спасательной партии. Но только и застали что это сонмище…
– Где же вы раньше ходили, такие хорошие? – вздохнул Фрол.
– Нам обрубили Канал, – тихо ответил Тургул. – Нас обманули. Но ведь штаб, господин Соломатин! Господа профессора с их, извините, теориями о перерождении большевизма!.. И вот – Михаила просто бросили, а все концы здесь.
– Видели, – кивнул Фрол. – Скантр, в карету его, адская машина.
– Да, скантр. А без него стучи – не достучишься. Я бы за Михаила не только этих умников в штабе на штыки поднял! Да толку-то… Спасибо Тернему! Молодец приват-доцент, за две недели сообразил. Теперь у нас свой Канал, так что – поглядим, господа краснопузые! Впрочем, ладно, – оборвал он себя, – об этом еще успеется. Вышли мы на вас, господин Лунин, через Славика Говоруху. Хотя – Боже мой, какой он теперь Славик! Сюда он не приехал: сердце… Да и правильно сделал. Вы, господа, этого, из Союза Дворянства, видели?
– Угу, – Фрол воздержался от более подробных комментариев.
– Попался бы он нам где-нибудь под Ростовом, правда, князь?
– Шомполовали бы, – пожал плечами Ухтомский. – Что с этим комиссарским подпевалой еще делать?
– Так ты чего – князь? – дхар недоуменно уставился на поручика.
– Помилуйте, господин Соломатин, – заступился Тургул. – Не виноват же, в самом деле, Виктор, что его предок в XIV веке где-то княжил. Между прочим, поручик – Георгиевский кавалер: два солдатских «Егория».
– Да ну, чего, – смутился Фрол, – просто у нас князья – те больше в сказках…
–…или в Дворянском Собрании, – закончил Келюс, молча слушавший этот диалог. – Пойдемте, господа. Разговаривать у меня в квартире, пожалуй, не стоит, а выпить можно. Помянем…
– Мне бы хотелось познакомиться с тем молодым человеком, – сказал генерал, когда они выходили из ворот кладбища. – Здорово выступал. Он что, родственник Михаила? Ну, тот, что назвал его «дядей Майклом»?
– Это его правнук, Михаил Плотников, – объяснил Николай. – Он был с нами. Только парень ничего не знает: Михаил для него – канадский дядя. Или кузен. Ему и двадцати нет – это я о правнуке…
– Я не зову его на фронт, – еле заметно пожал плечами Тургул. – Хотя Виктор, смею заметить, воюет с семнадцати. Сейчас ему как раз девятнадцать.
– Помилуйте, господин генерал, – возразил Ухтомский, – мне сейчас аккурат девяносто один. Точнее, скоро будет девяносто два. Вот уж не думал дотянуть!
– Вы правы, – задумался генерал. – А мне тогда сколько будет? Знаете, Виктор, вы эту алгебру бросьте, пока мы не вернулись. Чтоб не расхолаживаться. А с Михаилом Плотниковым вы меня сведите, господин Лунин. Обязательно!
Огромная квартира в Доме на Набережной после ухода Коры и барона казалась теперь не только Фролу, но и Келюсу, прожившему в этих стенах всю жизнь, мрачной и неуютной. Последние дни дхар и Лунин собирались обычно на кухне и даже, перетащив туда раскладушки, иногда ночевали. Тут было как-то спокойнее и спалось без сновидений. И сейчас, пригласив нежданных гостей, Келюс проигнорировал этикет и усадил их за кухонный стол. Да и покойный Корф больше всего любил бывать именно здесь: Часто заваривал чай, а кроме того, несмотря на уговоры Николая, смущался курить в комнатах. Теперь его место за столиком пустовало, там стояли тарелка и наполовину налитая стопка.
Все слова были сказаны, водка выпита. Фрол и поручик ушли в гостиную выяснять подробности родословной князя, которая отчего-то заинтересовала дхара. Келюс и Тургул курили и негромко беседовали, надеясь, что шум вытяжки несколько затруднит систему прослушивания.
Генерал, не перебивая, выслушал рассказ Лунина о том, что случилось с Корфом. Келюс рассказывал все без утайки, опуская лишь те подробности, которые делали и без того фантастическую историю вовсе невероятной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16