Он оглядел небольшую комнату, пытаясь навсегда запечатлеть ее в памяти. Воспоминания позволят ему преодолеть чувство отчужденности и найти свое место в новой жизни. А в качестве подспорья ему будет служить тот факт, что все унижения остались позади.
Денни посмотрел на часы. Он должен спуститься во двор через тридцать пять минут. Он пересечет большой сад и подойдет к калитке, за которой его будет ждать полицейская машина. Дай Бог, чтобы все обещания насчет его личной безопасности оказались не пустыми словами. Денни почему-то верил этим людям и надеялся на благоприятный исход дела. Было бы непростительной глупостью устраивать скандал на территории Ватикана. Скорее всего реальная опасность кроется где-то вне этих высоких каменных стен.
Денни посмотрел на репродукцию с картины Караваджо. Это была одна из немногих вещей, которую он очень хотел сохранить у себя. В противном случае это была бы невосполнимая потеря. Тем более что содержание полотна символизировало его собственную жизнь – безумец занес меч над головой беспомощного старца, готового умереть во имя святой идеи. А на заднем плане выделяется обезображенное состраданием лицо художника.
Он всегда смотрел на эту картину с точки зрения постороннего наблюдателя, который, конечно, сочувствует мученику, но не задумывается над ответственностью за преступление. Ему казалось, что убийца и мученик являются жертвами какого-то страшного порока, сущность которого простому смертному определить не дано. Лично он не хотел быть ни праведником, ни злодеем. Святой Матфей добровольно избрал свой путь, а его убийца? Был ли он свободен в своих действиях?
Майкл Денни вспомнил разговор с красивой юной монахиней, состоявшийся более тридцати лет назад. Она возмущалась непомерной жестокостью убийцы и все спрашивала, как он посмел совершить такое чудовищное преступление. А Майкл вдруг задал ей вопрос, который зародился у него без всяких дурных мыслей: «Как мог Матфей достичь святости без этого убийцы?» И действительно, разве убийца не заслуживает толику славы за то, что обеспечил Матфею мученическую смерть и апостольское служение? Разве не является мучитель таким же проводником воли Господа Бога, как и мученик? И разве страдальческое выражение на лице Караваджо не свидетельствует о том, что он понял эту страшную истину и ужаснулся своему открытию? Как сказал этот молодой полицейский...
Это был жестокий мир, в котором живое существо в любой момент могло лишиться жизни. Он неожиданно вспомнил момент, с которого начался новый отсчет времени в его жизни, причем не только личной, но и в публичной. Именно тогда молодой Майкл Денни оказался во власти находящегося за высокими стенами Ватикана мира, и это был первый шаг на долгом пути к грехопадению и увлечению мирскими соблазнами.
А сейчас он прекрасно понимал, что никогда не сможет вернуться к прежнему состоянию. Вот поэтому ему так хотелось бросить последний взгляд на город и еще раз окунуться в дорогие сердцу воспоминания.
Звонок заставил Денни подпрыгнуть на месте от неожиданности. Кардинал торопливо подошел к двери, посмотрел в глазок и увидел Ханрахана.
– Пришел попрощаться? – вместо приветствия сказал Денни, неохотно впуская ирландца в квартиру.
– Можно и так сказать, – согласился Ханрахан. – Честно говоря, я хотел убедиться, что ты готов покинуть свое убежище.
Денни кивнул на стену:
– Как только я устроюсь, Брендан, сразу же позвоню тебе насчет этих картин. Они принадлежат мне, и я хочу, чтобы ты выслал их мне. Разумеется, все расходы я возьму на себя, а ты позаботься о том, чтобы они были в целости и сохранности.
Ханрахан снисходительно хмыкнул:
– Думаешь, они стоят того?
– Не сомневаюсь в этом.
– Это же твоя церковь, Майкл. Ты уверен, что поступаешь правильно?
– Да, это была первая церковь в Риме, в которой я начал работать, – тихо сказал Денни. – Я не сказал это молодому полицейскому, но это истинная правда. Это место пробуждает во мне массу приятных воспоминаний.
– И поэтому ты хочешь, чтобы мы оставили тебя там на несколько минут по пути в аэропорт?
Денни взглянул на серое лицо Ханрахана и подумал, что сейчас самое главное – не проявить малодушия перед этим человеком.
– Брендан, надеюсь, ты понимаешь, что мой отъезд никоим образом не должен походить на паническое бегство.
– Да, конечно, – ухмыльнулся ирландец. – Но я не понимаю, зачем нужен весь этот спектакль?
– Ради меня самого, – ответил Денни с таким блеском в глазах, которого Ханрахан не видел у него уже много лет.
– Полагаю, все дело в женщине, – догадался ирландец – Той самой сестре Аннетт, монахине из Парижа, за которой ты так долго ухаживал. Майкл, я читал твое досье и прекрасно знаю твое прошлое. Неужели это все из-за нее?
Денни долго думал, прежде чем ответить на вопрос. Одна мысль об Аннетт бросала его в дрожь.
– Это была самая прекрасная женщина из всех, которых мне доводилось встречать. Мы открыли друг другу глаза на этот мир. Знаешь, жизнь человека всегда требует какой-то тайны, иначе зачем нам нужен Бог?
Ханрахан недовольно поморщился:
– Я знаю эту романтическую историю про Абеляра и Луизу, но ты подумай, какую цену они заплатили за свою любовь.
– И все же они были живыми людьми, Брендан, – упрямо возразил Денни. – А вот ты, например, даже представить себе не можешь, что могут означать для человека такие вещи. И мне остается только пожалеть тебя, ты много потерял в этой жизни.
Денни закрыл глаза и вспомнил те благословенные времена. Воспоминания были настолько яркими, что, казалось, он снова прикоснулся к Аннетт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139