Они ухмыляются друг другу и неожиданно разражаются громки
м беззаботным хохотом, точно двое современных мальчишек после удачной ш
алости.
Уже наступила темнота, на стоянке пылает костёр.
Предводитель снова делает остальным знак замолчать. Из мрака доносится
хруст разгрызаемых костей, и внезапно отблеск костра освещает шакала, уп
оённо пожирающего свою долю ужина. Шакал поднимает голову и опасливо пог
лядывает на них, но все сидят неподвижно, и он вновь принимается грызть, а
они продолжают тихонько наблюдать за ним.
Поистине эпохальное событие Ц впервые человек покормил полезное живо
тное! И когда люди укладываются спать, их всех охватывает такое ощущение
безопасности, какого они давно уже не испытывали.
Проходят века. Сменяется много поколений. Шакалы становятся все более ру
чными и смелыми. Они собираются вокруг стойбищ большими стаями. Люди тем
временем научились охотиться на диких лошадей и оленей, а шакалы изменил
и некоторые свои привычки. Если прежде они днём прятались и только с темн
отой рисковали выходить из густого кустарника, то теперь самые умные и с
мелые из них превращаются в дневных животных и следуют за людьми, когда т
е отправляются на охоту. И вполне возможно, что однажды, когда охотники гн
ались за жерёбой кобылой, которую они ранили копьём, произошло что-нибуд
ь вроде нижеследующего.
Люди радостно возбуждены, так как уже довольно долго голодали, и шакалы, к
оторым все это время от них ничего Ц или почти ничего Ц не перепадало, со
провождают их с особым усердием. Ослабевшая от потери крови кобыла прибе
гает к обычной хитрости затравленной дичи и скрадывает след, то есть воз
вращается на какое-то расстояние назад, а затем скрывается в кустарнике,
расположенном в стороне от её прежнего следа. Этот приём часто спасал по
чти обречённую жертву, да и теперь охотники в недоумение останавливаютс
я там, где следы внезапно обрываются.
Шакалы сопровождают людей на почтительном расстоянии, все ещё опасаясь
приблизиться к шумным охотникам. Идут они по следу людей, а не кобылы, поск
ольку им нет никакого смыслы гнаться за такой крупной дичью Ц ведь они с
ами справится с ней не могут. Однако у этих шакалов, нередко получавших от
людей кусочки добычи, вырабатывалось к запаху мяса особое отношение, и в
то же время такой вот кровавый след постепенно стал связываться в их моз
гу с близкой кормёжкой. Сегодня оголодавшие шакалы особенно возбуждены
запахом крови, и вот происходит нечто, кладущее начало новым отношениям
между человеком и его шакальей свитой: ведущая стаю старая самка с посед
елой мордой замечает то, чего не заметили люди, Ц разветвление кровавог
о следа.
Шакалы сворачивают и идут по следу самостоятельно; охотники сообразив н
аконец, что произошло, так же возвращаются назад. У того места, где след ра
здваивается, они слышат в стороне завывание шакалов, спешат на звук и вид
ят кровавые пятна там, где шакалья стая утоптала траву. И тут впервые скла
дывается будущей порядок преследования дичи Ц впереди собак, за ней чел
овек. Шакалы быстрее людей настигают жертву и вынуждают её остановится.

Когда собаки загоняют крупную дичь, в дело вступает особый психологичес
кий механизм: затравленный олень, медведь или кабан, бегущий от человека,
но готовый драться с собаками, приходит в ярость из-за назойливости этих
более слабых преследователей и забывает про главного врага.
Усталая кобыла, которая видит в шакалах только стаю тявкающих трусов, пр
инимает оборонительную позу и яростно бьёт передним копытом того из них
, кто рискнул подойти слишком близко. Тяжело дыша, кобыла описывает круг, в
место того чтобы бежать дальше. Тем временем охотники, которые слышат, чт
о шакалы теперь сосредоточились в одном месте, вскоре добираются туда и
бесшумно окружают добычу. Шакалы быстро отбегают, но так как им никто не у
грожает, они остаются. Их предводительница, уже ничего не боясь, кидается
на кобылу с яростным лаем, а когда та падает поражённая копьём, свирепо вц
епляется ей в горло и отбегает, только когда к туше подходит вождь охотни
ков.
Этот человек Ц возможно, праправнук того, кто первым бросил шакалам кус
ок мяса, Ц распарывает брюхо кобылы и вырывает кишки. Не глядя на шакалов
(это подсказывает ему интуитивный такт), он бросает кишки не прямо им, а чу
ть в сторону. Седая самка испуганна пятится, но, заметив, что человек не де
лает никаких угрожающих жестов, а только издаёт дружелюбные звуки, вроде
тех, которые часто доносились до их ушей от костра, вцепляется в тёплые вн
утренности. Зажав их в зубах и торопливо проглатывая кусочки, она настор
ожённо оглядывается на человека, а её хвост вдруг начинает двигаться из
стороны в сторону.
Впервые шакал завилял хвостом при виде человека, ещё на один шаг приблиз
ив заключение вечной дружбы между людьми и собаками. Даже такие умные жи
вотные, как хищники семейства собачьих, не сразу обретают абсолютно новы
й тип поведения, каким бы благотворным ни был первый опыт. Для этого требу
ется, чтобы в психике животного образовались определённые связи в резул
ьтате многократного повторения одной и той же ситуации. Возможно, прошло
несколько месяцев, прежде чем эта старая самка снова побежала впереди о
хотника за животным, проложившим ложный след. И пожалуй, только её отдалё
нный потомок научился постоянно и целеустремлённо вести за собой охотн
иков к затравленной добыче.
В раннем неолите человек, по-видимому, переходит к оседлому образу жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9