Собственную гейшу мужчина может использовать по прямому назначению когда и как захочет. А чужую — только с согласия ее хозяина. Который вправе потребовать за это чего-нибудь взамен.
Барабин, понятное дело, такого согласия не давал и ничего взамен не требовал. И тем не менее Сандра сказала ключнику, что согласие хозяина есть, но ни один дурак, будь он хоть трижды терранец, не станет за просто так отдавать постороннему свою гейшу, которая только что вылезла из постели короля.
Таким способом ей удалось заполучить еду и одежду не только для себя, но и для бывших рабынь майора Грегана, которые на правах военной добычи принадлежали ныне Барабину.
И теперь Сандра без всякого намека на угрызения совести — скорее, наоборот, с гордостью — рассказывала об этом своему господину, стреляя в него хитрыми глазами и заявляя с видом девочки, разбившей банку варенья и заранее знающей, что мама добрая и ничего ей за это не будет:
— Ты можешь меня наказать.
— А знаешь, иногда хочется, — ответил на это Барабин, у которого голова шла кругом от этих безумных женщин.
Хорошо еще, что у баргаутских рабынь не было понятия о ревности. Иначе Сандра и Тассименше непременно передрались бы между собой, и рабыня меча, как пить дать, укокошила бы деревенскую красавицу, даже глазом не моргнув.
Но так уж были воспитаны эти невольницы, что Тассименше глядела на соперницу, повисшую на шее у господина и осыпающую его лицо поцелуями, не со злостью, а с грустью в глазах.
И, не давая этой грусти перерасти в черную зависть, Барабин отстранил от себя смуглянку в красном платье.
Ему пора было спускаться вниз, где уже начиналась церемония приведения к присяге рабынь меча Турдевана.
56
Книгу Друидов держали на весу рабыни храма, а вел церемонию магистр из собора Дендро Этерна в Альдебекаре. Друид, похожий на мастера Йоду из «Звездных войн», стоял в стороне и не вмешивался.
Все, однако, знали, что присутствие друида придает клятве особую силу. И это радовало далеко не всех.
Баргаутские воины шептали друг другу, что клятва на Книге в присутствии живого друида может стать источником неисчислимых бедствий. Тот, кто нарушит эту клятву, навлечет беду не только на себя, но и на всех, кто рядом, на место, где он стоит, а может, и на всю страну.
Гейши королевской стражи тоже это знали и, может быть, именно поэтому подходили к Книге Друидов с такими заупокойными лицами, что, пожалуй, и со вчерашним не сравнить. Хотя вчера рабыни меча Турдевана делали себе харакири, а сегодня лишь произносили несколько слов.
— Клянусь именем Дендро Этерна, что в чьей бы руке ни был меч Турдеван, я сделаю все, чтобы вернуть этот меч в руки короля и господина моего дона Леона, которого я не покину, и не изменю ему, и не перейду на сторону другого, кем бы он ни был и какой бы меч ни держал в руке. Только смерть в бою остановит меня в стремлении вернуть Турдеван дону Леону, моему королю, дабы он мог возложить его на могилу отца. И в этом я клянусь.
Присяга была всеобъемлющей, хотя несведущему человеку и могло показаться, что это не так. Ведь гейши не клялись верно служить королю Леону вне связи с возвращением Турдевана, а также после того, как он будет возвращен.
Однако на поверку это и не требовалось.
Во-первых, гейши называли дона Леона своим господином и дважды — своим королем. А ни для кого не секрет, что рабыня должна беспрекословно выполнять приказы господина и тем более — короля.
А после возвращения Турдевана проблемы тем более нет. Турдеван будет возложен на могилу короля Гедеона, а клинок дона Леона, имя которого Флегарн, получит от Турдевана заряд королевской силы. И с этого момента уцелевшие рабыни Турдевана станут служить Флегарну в полном соответствии с законом и обычаем.
Пока что, однако, закон и обычай нарушались самым беспардонным образом.
При этом все понимали, что с согласия друида такое вполне возможно, ибо главные хранители и преобразователи обычаев — это как раз друиды и есть. И тем не менее немногие храбрецы могли бы чувствовать себя спокойно рядом с гейшами, которые вместо того, чтобы смыть кровью свой позор, остались живы и дали страшную клятву на Книге Друидов.
Ведь если кто-то из них хоть каким-то образом нарушит эту клятву, кровью умоются не только они.
Пожалуй, если бы король подумал об этом раньше, он бы не допустил подобной церемонии. Но мысль о последствиях пришла в чью-то светлую голову лишь после того, как баргауты увидели в одном помещении священную Книгу, живого друида и мертвого короля Гедеона.
Гейши давали клятву перед телом короля, и это тоже имело значение. Мятежный дух монарха, которому не будет успокоения, пока Турдеван не возложен на могилу, по словам знатоков должен был играть какую-то важную роль в тех бедствиях, что обрушатся на баргаутское войско и баргаутское королевство в случае нарушения клятвы.
Но пока светлые головы соображали, какими ужасами грозит Баргауту злополучная присяга, церемония уже началась. А к тому времени, когда зловещие перешептывания дошли до короля, процесс уже перевалил за середину.
Выживших гейш королевской стражи было все-таки немного.
Король забеспокоился не сразу, а когда это случилось, к нему подошел друид. И пока они разговаривали, никто не решился прервать присягу.
И только после того, как последняя гейша произнесла сакраментальные слова, в наступившей тишине громыхнул голос королевского майордома Груса Лео Когерана, верховного начальника всей королевской свиты.
— Пока Турдеван не возвращен и клятва не исполнена, эти рабыни не могут находиться в рядах королевской стражи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125