И еще учел бы, что бежать ему, в принципе, некуда. Но обо всем этом рядовой Чудновский забыл. Им владела одна навязчивая идея.Сейчас он перемахнет через забор и ищи ветра в поле — а виноватым окажется начальник караула, прапорщик Федорчук. Даже если не откроется их последний разговор, прапорщику все равно будет плохо — ведь это по его настоянию Чудновский попал в караул. И вообще, Арик едва мог терпеть все эти семь месяцев дедовщину — но терпеть сверх того еще и учителя жизни в звании прапорщика было выше его сил. А рациональность его действий заключалась в том, что он очень тихо перелез через железные ворота и сразу скрылся в лесу. И пошел лесам, ориентируясь по звездам, к старой турбазе, до которой было километров пятнадцать. После того как от нее отказался завод «Серп и молот» (ныне АООТ «Металлоконструкция»), никто не мог с уверенностью сказать, кому она принадлежит, и никто о ней не заботился.Несколько лет назад в ее главном здании случился пожар, и с тех пор этой базой вообще перестали интересоваться. Тем более, что место было слишком неудобное.Нормальные туристические объекты тяготели к озеру, а этот поставили среди леса на речке, в которой летом взрослому мужику по пояс. Арик надеялся, что его не будут искать там. Хотя бы потому, что про эту турбазу мало кто знает. И тем более никому не известно, что рядовой Чудновский может про нее знать. Наверняка все решат, что он рванет прямиком домой, к маме. Тут всего-то 28 километров , пять часов хорошим шагом. Они ведь его за дурачка считают. За маменькиного сыночка с искривлением мозгов. А он переждет на базе пару дней, а потом что-нибудь придумает. В крайнем случае разденется догола и внаглую пойдет через город до областной психбольницы, пугая людей криками: «Да погибнут прапорщики, да поразит их гром небесный и да уничтожится племя их на земле». И пусть попробуют после этого не комиссовать. 10 Как минимум в одном беглый солдат Аристарх Чудновский оказался прав. Прапорщику Федорчуку действительно пришлось плохо. Когда обнаружилось отсутствие Чудновского на посту, Федорчук при солдатах громко произнес.— Черт! Неужто все-таки застрелился?! Это дошло до дежурного по части, и тот, зная характер прапорщика, спросил у него, строго глядя прямо в глаза.— Что ты ему сказал? С чего ему стреляться? Федорчук попытался отделаться полуправдой — будто бы он прочел Чудновскому лекцию о том, как должен выглядеть и вести себя образцовый солдат, а Чудновский отреагировал неадекватно.— Как именно? — спросили у прапорщика. И в конце концов пришлось Федорчуку признаться, что Чудновский угрожал самоубийством.— И вы, зная об этом, не сняли его с поста? Оставили у него в руках оружие?! — воскликнул прибывший к тому времени в часть комбат, и голос его не предвещал ничего хорошего. На гауптвахту прапорщика отправил, однако, не он, а сам командир дивизии генерал Игрунов. И вкатил по полной программе — десять суток. Сопроводив это замечанием в том духе, что солдат, конечно, надо воспитывать, но не до такой степени, чтобы они стрелялись на боевом посту из вверенного им по службе оружия. Правда, к моменту прибытия генерала на место происшествия было уже ясно, что тела рядового Чудновского нигде поблизости нет, и выстрела никто не слышал.Прапорщик Федорчук сам себя ввел в заблуждение и подвел под монастырь, задним числом приняв слишком близко к сердцу слова пропавшего рядового. В результате, вместо того, чтобы срочно объявить тревогу и начать широкомасштабные поиски дезертира, весь батальон больше часа искал несуществующий труп. А за это время Чудновский запросто мог дойти до города, и если у него где-нибудь там хранится гражданская одежда, то искать его станет в десять раз труднее. А кроме того, он может продать автомат. Хотя это вряд ли. Скорее всего, он бросит оружие в лесу, а сам пойдет не в город, а к ближайшей железнодорожной станции. И сядет на первую же электричку, идущую к родному дому. Генерал Игрунов всегда был против этих новомодных веяний — отправлять призывников служить в части поблизости от дома. В старой советской системе был заложен глубокий практический смысл. Когда парень из Москвы служит где-нибудь на китайской границе, то он, дезертировав, оказывается в незнакомых местах, за тридевять земель от дома, да порой еще в иноязычном и недружественном окружении.И поймать его в этом случае — раз плюнуть. А если от места службы до дома 28 километров , то все гораздо хуже. За два часа Чудновский вполне мог добраться до родного города на электричке. До станции — двадцать минут, на поезде — еще двадцать, плюс дыры в расписании в это время суток. Уточнили и расписание. Электрички прошли в 4.08 и в 5.12. Чудновский мог уехать на любой. Причем если он укатил на первой, то уже к половине пятого был дома, а еще через час мог оказаться где угодно с помощью мамы и всей родни. Тем не менее Белокаменская гарнизонная комендатура с двухчасовым опозданием все же начала операцию «Чайка-2». Не сделать этого комендатура просто не имела права. «Чайка-2» — это армейская операция по задержанию солдата, покинувшего часть с оружием в руках. Дивизия и весь гарнизон выставляют посты на дорогах и дополнительные патрули в городе. Оповещаются все правоохранительные службы. По местному телеканалу передается информация для населения. Главная задача — сделать так, чтобы беглецу было некуда идти, чтобы каждый, кто его увидит, немедленно позвонил по 02, и через десять минут дезертир был бы окружен и захвачен или — если он откроет огонь — уничтожен. Конечно, все это бесполезно, если Чудновский уже дома и прячется где-нибудь в стенном шкафу, да вдобавок еще не у мамы, а у какой-нибудь троюродной тети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54