Родилась она в Пайнале, в краю Коацакоалько. Но ее отец, богатый вождь тамошних индейцев, вскоре умер, и мать вышла замуж вторично. Желая избавиться от Марины, она продала ее в рабство чужим купцам, а сама распространила слух, будто девочка умерла. Как раз в это время у одной из ее рабынь скончался ребенок, мать Марины похоронила его, уверяя всех, будто хоронит собственную дочь. Марина владела языком науатль - государственным языком ацтекской конфедерации, в восточной части которой лежал ее родной край, а когда купцы продали ее как рабыню в Табаско, она научилась говорить на языке чонталь и на некоторых других майяских диалектах. Впоследствии исключительные способности к языкам помогли ей быстро овладеть и испанским. Марина была и умна, и очень красива. Юная, свежая, благоухающая - такой вспоминают ее современники. И Кортес избрал ее себе не только в переводчицы, но и в подруги. Позднее Марина родила Кортесу сына Мартина. Кортесу и испанцам она была искренне преданна.
И з Табаско флотилия двинулась на север и через некоторое время пристала к острову Сан-Хуан-де-Улуа, открытому и окрещенному Грихальвой. Здесь испанцы впервые услышали о какой-то великой империи на западе и о ее верховном вожде Монтесуме, чей дворец стоит в огромном прекрасном городе. Вскоре им пришлось встретиться с первыми представителями этого могущественного государства. Местный ацтекский «губернатор» Теутлиле навестил нежданных гостей и пытался выяснить, зачем они, собственно, пожаловали. Вместе с ним в лагерь Кортеса прибыло несколько рисовальщиков. Они должны были дополнить своими иллюстрациями донесение о чужеземцах, которое Теутлиле намеревался отправить Монтесуме. Кортес продемонстрировал своим гостям все, что могло произвести на них впечатление: выездку лошадей, стрельбу из аркебуз и пушек, свои необыкновенные «водяные дома» - корабли. Но самое большое впечатление произвел на Теутлиле позолоченный шлем Кортеса, по словам ацтекского сановника очень похожий на тот, что якобы носит на голове бог Кецалькоатль. Кортес предложил свой шлем Теутлиле с тем, чтобы тот показал его своему императору, и попросил сановника перед возвращением наполнить его золотым песком, какой добывают в стране мешиков, потому что сам он и его спутники «страдают тяжкой болезнью, излечить которую может только золотой песок». На сей раз Кортес был на редкость правдив.
Д онесение Теутлиле вызвало в столице конфедерации сильное волнение. Суеверный Монтесума, большинство ацтеков и многие видные деятели двух других городов-государств тройственного союза видели в приходе диковинных людей претворение в жизнь древней ацтекской, вернее, еще тольтекской, легенды о Кецалькоатле, который, выполнив на земле свою миссию, якобы удалился на восток, за море, в «Тлапаллан», чтобы вернуться в свою Мексику, когда настанет час. Тольтекские, а позднее и ацтекские легенды единодушно изображали Кецалькоатля как рослого бога-человека с белым лицом, обрамленным большой бородой.
В се совпадало. Были к тому же и другие доказательства «божественного» происхождения неведомых чужеземцев. «Им послушны гром и молния, - говорилось в донесении ацтекского чиновника, пораженного никогда не виданной стрельбой из ружей и пушек, - и сопровождают их огромные животные, подобные оленям», - речь шла о лошадях. Многое еще свидетельствовало о сверхъестественном происхождении горстки белых людей, с которыми встретился ацтекский чиновник на прибрежном острове.
И так, белые боги возвратились в Мексику. И под таким «божественным покровительством» новый Кецалькоатль - Эрнандо Кортес - мог уже отправиться в поход на Теночтитлан. Но прежде чем начать рассказ о первых встречах, а затем и первых стычках руководимого ацтеками тройственного союза с конкистадорами, следует сказать, что, кроме чрезвычайно важного сообщения Диаса и увлекательного рассказа Прескотта, исходившего из хроники Диаса, существует еще одно изложение событий этой заключительной стадии истории ацтекской империи, записанное со слов неизвестного ацтека и сохранившееся для будущих поколений в двенадцатой, последней книге монументального труда Саахуна. А поскольку авторы почти всех популярных книг, рисующих этот период истории мексиканских индейцев, в сущности, лишь пересказывают хорошо осведомленного Прескотта, то эту подлинную индейскую запись, как правило, обходят молчанием. Между тем она не менее ценна, чем рассказ Диаса, и производит, безусловно, столь же сильное впечатление. Поэтому в подходящий момент мы будем предоставлять слово и анонимному ацтекскому повествователю.
А втор этого сообщения перечисляет семь необъяснимых на первый взгляд явлений природы, которые, по мнению мешиков, предвещали какие-то необыкновенные события, а впоследствии, разумеется, связывались в их представлении с удивительными чужеземцами, прибывшими из-за моря, что еще более укрепляло веру в их сверхъестественное происхождение. (Например, совершенно необычное в этих географических широтах и абсолютно непостижимое для ацтеков северное сияние.)
Н о хотя возвращение «белых богов» в Мексику было предвещано столькими удивительными предзнаменованиями, Монтесума не желал, чтобы чужеземцы продвинулись в глубь подчинявшихся ацтекам территорий, и еще менее того был намерен допустить их в Теночтитлан. Поэтому он направил к Кортесу посольство, передавшее чужеземцам его дары, многие из которых взбудоражили испанцев. Позолоченный шлем Кортеса послы Монтесумы вернули испанскому капитану, действительно по самые края наполненный золотым песком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192