Понял?
Ренато молчал. Ему сейчас, по-видимому, больше всего на свете хотелось отвязаться от Йорна, но он не мог набраться решимости просто взять и уйти. По правде говоря, представить итальянца участником заварушки можно было с большим трудом. Безусловно, понимал это и Хальберг, но уж так ему хотелось кого-нибудь поучать!
«А я ведь так и не наказал его, — подумал Родриго. — Надо было сразу что-нибудь придумать, а сейчас и желания никакого нет. Вообще-то Хальберг — не самый злостный нарушитель в группе, Диас почище его будет. Ну сдали нервы в лесу, с кем не бывает? Только что это он повадился нашего несмышленыша обрабатывать? Лепит под себя?
— Джентари, — негромко произнес Родриго.
Ренато вскочил.
— Ты не собираешься сходить в физзал потренироваться? Что-то я тебя давно там не видел.
Ренато даже не пытался скрыть, как он обрадовался возможности улизнуть.
— Есть, командир!
Хальберг посмотрел на Родриго исподлобья, но ничего не сказал. Да и что он, в сущности, мог сказать?
— Ребята, посмотрите, кто к нам пожаловал! — заорал вдруг кто-то из угла «развлекалки». — «Скорпиончики», черт меня подери!
Голос принадлежал Кену Дайсону, обладателю самой луженой глотки на Базе. Десантники, предвкушая развлечение, зашевелились. Кен поднялся и не спеша направился к неисправному автомату. «Подводная охота» — его фантоматор — отказал четверть часа назад. Сейчас панель автомата была открыта, и в разноцветной неразберихе микроблоков копались двое «уников». Орудуя сразу несколькими манипуляторами, киберы действительно напоминали каких-то членистоногих, так что «скорпиончиками» звездная братия прозвала их довольно метко.
— Трудитесь, твари? Выслуживаетесь? — Кен отстегнул от пояса желтую коробочку универсального командного пульта. — Ну сейчас вы у меня покрутитесь! — Он потыкал пальцем в несколько кнопок, и «уник» под одиннадцатым номером, опустив манипуляторы, застыл, как по стойке «смирно».
С помощью пульта можно было управлять любым вспомогательным механизмом малой и средней степени сложности. Для этого следовало выставить на табло номер кибера и свой личный код.
— Ну-ка, потанцуй для начала, — сказал Кен. — Да не так! На башке!
«Уник» перевернулся вверх платформой и, опираясь на манипуляторы, стал неуклюже крутиться на месте. Десантники покатывались со смеху.
— Глядите, какой способный! Ладно, достаточно. — Дайсон вынул из нагрудного кармана люмограф. — А теперь проверим твою грамотность. Диктую!
Кибер перевернулся обратно, взял манипулятором тонкую коричневую палочку и стал писать прямо на полу: «Я — безмозглая жестянка. Ума у меня хватает лишь на то, чтобы безупречно выполнять приказания великого десантника Кена Дайсона. Если же я сейчас хотя бы одну запятую поставлю неправильно, пусть строгий, но справедливый Кен покарает меня и собственными руками разберет на запчасти. А кроме того, я…»
Дальше следовала длинная цепочка замысловатых ругательств. Робот, пишущий непристойности, — что может быть смешнее? «Развлекалка» дрожала от хохота.
— Написал? Чудненько. Теперь перечитай все это и хорошо запомни, кто ты есть. Запомнил? Все, можешь стереть.
Кен наморщил лоб. У него явно не хватало фантазии, чтобы придумать новое, более изощренное издевательство. Наконец он сдался:
— Фред, хочешь покуражиться? Переведи «скорпиончика» на свой код. Мне что-то надоело.
Подобные сцены Родриго приходилось наблюдать на каждом шагу. Глумиться над киберами считалось у десантников правилом хорошего тона, и даже робо-техники, с помощью тонких манипуляций возвращая к жизни своих подопечных, нередко крыли их последними словами — просто так, в силу привычки. Да и на Земле хозяева не очень-то жаловали своих механических слуг. Хотя со времени Реконкисты прошло уже больше ста лет, ненависть людей к роботам не затухала. Могло показаться, что она шла из глубины веков, закрепившись на молекулярном уровне, проникнув в гены. Человечество никак не могло забыть своего унижения и страха.
Это не поддавалось разумному объяснению. Роботы были совсем не те, из-за которых пришлось начинать Реконкисту, они не умели оскорбляться и с тупой покорностью выполняли самые нелепые команды. Но люди так давно страдали ксенофобией, что привыкли все новые и новые ее приступы воспринимать как норму. Еще совсем недавно, по историческим меркам, во многих уголках планеты считалось возможным и даже более того — необходимым уничтожать инородцев и иноверцев. Сейчас это казалось немыслимым, и все же следовало признать: инстинкты, унаследованные людьми от их волосатых предков, более живучи, чем думалось поначалу.
Для самого Родриго машины всегда были только машинами, так что выходки подчиненных зачастую вызывали у него раздражение. Но покушаться на традиции, даже учитывая, что многие из них — сущее наказание для командиров, выходило себе дороже. «Белых ворон» в десанте не любили: сначала над такими периодически подтрунивали, а затем, невзирая на чин, уже откровенно вытирали о них ноги. Хочешь, чтобы люди, с которыми годами вынужден вариться в одном котле, тебя уважали и слушались, — никому не потакай, но и не стремись навязать каждому свои представления о чем бы то ни было, давай группе определенную степень свободы!
— Что, Кен, — сказал, подходя, Ермолаев, — ты опять в своей роли? Потешаешься над жестянками? — Он усмехнулся. — А ведь из-за таких, как они, ну, конечно, не совсем таких, и создали Силы Безопасности. Они, можно сказать, помогли тебе найти место в жизни. Ну кем бы ты был без СБ? Вкалывал бы сейчас на каком-нибудь занюханном океанском заводике по производству белков из водорослей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77