Две невидимые рати беззвучно истребляли друг друга пучками кинжальных биополей.
Хотя молодого человека и корчило, как эпилептика, исход поединка уже не представлялся абсолютно ясным. Второй был закаленным бойцом. Сглупив поначалу, он больше не допускал ошибок и, заставляя свое серое вещество чуть ли не дымиться от напряжения, методично выдавливал вражеские полчища с захваченной территории. Прошло минут десять — и вот уже задергался Первый, а Второй изогнулся, как рыболовный крючок, и замер, сверля своего противника сумасшедшим взглядом.
Теперь баталия разворачивалась в черепной коробке хозяина, и спустя несколько минут стало ясно, что он ее проиграл. Молодой человек с усилием вытянул перед собой дрожащие руки, и, словно повинуясь этому чисто театральному жесту, Первый медленно поднялся на таких же трясущихся ногах.
— В добрый путь, — чуть слышно прошептал Второй. — Ну давай, ищи. Ищи, черт бы тебя побрал! Ты же такой, как все… по крайней мере стремишься быть таким же… А значит, у тебя где-то есть эта игрушка… Ищи!
Хозяин вышел на середину комнаты, покрутился на месте, затем, балансируя руками, словно переходил вброд речушку с быстрым течением, направился к столику, притулившемуся в углу. Несколько секунд он простоял перед ним, раскачиваясь из стороны в сторону, потом выдвинул верхний ящик и достал оттуда пистолет. Лицо обреченного бизнесмена напоминало трагическую маску. Расширившимися глазами он смотрел на свою руку, которая неотвратимо, словно знающий лишь одну траекторию механизм, поднималась к виску.
Прогремел выстрел.
Белобрысый уникум повалился вперед и уткнулся лицом в колени, как будто это из его головы смертоносный кусочек свинца только что вышиб мозги. Тут же затрещало дерево — падая, хозяин ударился грудью прямо об открытый ящик стола. Пистолет, подрыгивая, прокатился по полу, и наступила тишина.
Несколько минут Второй не мог пошевелиться. Невероятная дуэль вконец изнеможила его. Голову, как готовый лопнуть нарыв, терзала пульсирующая боль. Если бы сейчас в дом вломились полицейские, им пришлось бы возиться с ним меньше, чем с малолетним потрошителем игровых автоматов.
Наконец Второй поднял голову и, опершись руками о подлокотники, выпрямился.
«Куда бы ты делся, — подумал он, глядя в остекленевшие глаза поверженного противника. — Ладно хоть, успел повоевать, не уподобился барану на бойне. Вся беда в том, что мир для нас двоих был тесен, пусть ты и придерживался другой точки зрения. Что ж, хорошую головоломку я задал копам! Они долго будут напрягать свои убогие мозги, пытаясь врубиться, с какой стати этот преуспевающий денежный мешок вздумал обняться с костлявой. Бог вам в помощь, парни! А мне, извините, пора».
Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы разобраться с электронными системами дома и стереть память как о своем визите, так и о телефонном звонке. Напоследок молодой человек аккуратно протер платочком все места, которых касался.
— Конечно, таких пальчиков в вашем компьютере уж точно нет, — сказал он, — но зачем вам изводить себя ненужной работой?
Пульт дистанционного управления он трогать не стал, а потому, чтобы выйти из ворот, использовал свой приборчик. Ребята из спецслужб обалдели бы, ознакомившись с содержимым этой невзрачной на вид коробочки. Может, она была и не самой сложной в мире, но зато уникальной — найти аналог не удалось бы даже самым лучшим сыскарям. Второй знал это наверняка. Впрочем, что значит Второй? Теперь он был Первым. И единственным.
Глава 2. ИНТИМНАЯ ЖИЗНЬ ВЕЛИКИХ
Валентина была верна своей пагубной привычке. Секс, конечно, замечательная штука, но когда до полуночи изнуряешь себя «гормональными инъекциями» (так витиевато называл сие действо один знакомый донжуан), под конец хочешь лишь одного — уткнуться «в мягкое, в женское» и блаженно отплыть в царство Морфея. Так Ворохов и собирался поступить, однако Валентина, как всегда, выскользнула из его объятий и, даже не потрудившись накинуть халатик, подошла к окну. Вспыхнул огонек зажигалки. Валентина прикурила и, открыв форточку, выпустила струйку дыма в ночь, подсвеченную уличными фонарями.
Ворохов беспокойно заворочался, Валентина курила длинные дамские сигареты, смакуя каждую затяжку, и ждать, когда она вернется к нему под бочок, было невыносимо.
— Не боишься, что тебя высмотрят? — спросил он.
Валентина хмыкнула и развратно покрутила «нижним бюстом». К своему изумлению, Ворохов тут же убедился, что в его истерзанном ласками организме отнюдь не все умерло. У Валентины была потрясающая попка, а сейчас, в полумраке, эта выдающаяся часть тела выглядела особенно соблазнительно.
Ворохов сглотнул слюну.
— Совсем не обязательно каждый раз среди ночи отравлять мне существование, — произнес он тоном седовласого джентльмена, мягко ставящего на место зарвавшегося лакея.
— Ну и мужик мне попался, — вздохнула Валентина. — Не пьет, не курит. Ладно еще, хоть женский пол не «приемлет равнодушно».
— Самый подходящий момент цитировать Александра Сергеевича! — съязвил Ворохов.
— А что? — Валентина начала накручивать на палец прядь волос. — Пушкин, между прочим, вообще ни одной юбки мимо не пропускал. Слушай, Андрей, а сколько баб у тебя было до меня? Просто интересно.
— И что это все так любопытствуют насчет интимной жизни великих? — отшутился Ворохов.
Валентина повернулась, уставив на него красный огонек сигареты.
— Великий… — Она глубоко затянулась. — Ничуточки не смешно, Андрей. Мы с тобой встречаемся уже год, и все это время ты пыжишься доказать, что неблагодарные современники малость не доросли до твоих опусов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88