Пока первый собирал зрителей, вернулся второй, уже изрядно принявший по дороге. В темноте сарая он не разобрался, что к чему, и набросился на истекающую кровью девочку. Это дорого ему обошлось… Когда он убежал, Кока-Лола выползла из камеры пыток, теряя силы. Идти она не могла. То есть она попробовала, но после первого шага упала без сознания на несколько минут. Как ее слабых сил хватило на преодоление пятидесяти метров до дороги? Как только Кей заметил ее?
…Врач послал Кея по всем матерным адресам, которые выучил за долгую врачебную практику. Врачи «скорой» вообще страшные грубияны, но этот был что-то особенное! Не пустил к Кока-Лоле. Приказал исчезнуть и звонить завтра. Сказал только, что успели вовремя.
Вовремя?! Кей едва не убил медикуса на месте, но сдержался. Врач удалился, вынес спирт в склянке и дрожащими руками нацедил Кею полстакана. За сегодняшний день у него уже пятая операция. Но эту девочку он никому не отдаст. Он только сейчас увидел, ЧТО с ней… Не дрейфь, мужик! Прорвемся! И так далее.
Приблизив воспаленное лицо к лицу Кея, пожилой, видавший виды врач прошептал:
– Не теряй времени! Найди тех, кто это сотворил, и сделай им хуже!
И врач скрылся за дверьми, приказав охранникам стрелять в Кея, если «этот кожаный» полезет в операционную. Кей успел заметить в распахнувшейся на миг двери каталку, а на ней – бледное лицо Кока-Лолы. Она прикрыта по горло белой простыней, посередине которой расплывается и растет громадное алое пятно…
Путь в Лес Кей помнит смутно. Где-то заправлялся, пару раз падал сам, пару раз бились машины из-за него… Дорога казалась бесконечной.
Стая ждала Кея. Бешеные знали все. Откуда, кто им рассказал – это Кея меньше всего интересовало. Он слез с кроссовика, у него подкосились ноги, и он свалился на землю, растянувшись во весь рост. Ему надо отдохнуть.
Кея накормили жареным в огне костра барашком и поставили перед ним кружку с кофе, оставив наедине с мыслями.
Подготовительную часть работы за него уже проделали. До его ушей донесся тихий голос Трибунала:
– Этот городишко – центр зла… Но те, кто останется в живых, нас запомнят. Они о нас сказки сочинят, чтобы детям рассказывать. Страшные сказки.
Лежа на холодной земле и чувствуя, как жизнь по каплям возвращается в него, Кей наблюдал за Стаей, и его в который раз поразила сосредоточенность Бешеных. Байкеры проверяли двигатели, дозаправлялись остатками горючки из канистр, вливали в себя последнее спиртное, прибереженное для праздника, который то ли испорчен, то ли еще предстоит.
Изменились девицы. Они молчали, одичав, что ли. Они заканчивали разливать по бутылкам особого сорта коктейль из бензина, машинного масла и олифы, изготовленный под присмотром разбирающегося в таких штуках Злого.
We're gonna rock this town, Rock it inside out!
– в гнетущей тишине надрывно завопил Барон, демонстрируя отвратительный слух. Никто слов не знал, а Барону в одиночестве петь не в кайф. Он замолк и вцепился крепкими зубами в сочащийся ароматным жиром прожаренный кусок мяса, поданный Рыжей. Перед дорогой следовало подкрепиться.
Солнце повисло в сантиметре от горизонта. Городок высморкался в траву, вытер изгаженные пальцы о полу замызганного пиджачка, много лет назад купленного родителями на школьный выпускной вечер, и побрел, спотыкаясь и икая на каждом шагу, в сторону, водонапорной башни, отбросившей широкую тень на расположенный рядом магазин. Показались деревянные стены с облупившейся краской, свернувшейся под палящим солнцем в шершавые локоны. Каждый сучочек на досках, из которых сложены стены магазина, знаком городку по всех подробностях. Количество сучочков подсчитано. Некоторые сучочки вдавлены внутрь, утоплены в неструганые доски судорожными движениями покупателей, нетерпеливо поджидающих хозяина, который выйдет, вытрет жирные после жениного борща губы и откроет хранилище живительной влаги.
Стая мчалась по полю, прижавшись к опушке Леса. Байкеры держались кучно и настороженно. Отстающих не было, и быть не могло. Бешеные стлались над землей, а Лес прикрывал их от любопытных глаз случайных прохожих, кто мог бы еще шепнуть городку, что Стая рядом.
Опрокинув по первой и вдавив неверными ногами пробки в землю под магазинными окнами, пеструю от тысяч таких же пробок, жители вышли со двора магазина, выудили из нагрудных карманов пиджачков плоские сигареты, прикурили от злобно плюющихся серой спичек и закашлялись. Скрючившись у забора, они долго рыгали и харкали себе на штаны. С трудом разогнувшись и оставив зеленую слизь бахромой свисать с колен, огляделись слезящимися глазами. В мозгу дзинькнул звоночек. Всеподавляющий инстинкт, переходящий подарок поколений, поволок граждан «закусывать и беседовать» в кафе-бар.
Еще светло. Стая выжидает в Лесу, за деревьями, сузившимися глазами разглядывая городок, напряженно привстав с седел и нервно покручивая рукоятки газа. Рокот последнего работающего двигателя стих, и в тишине шелково шуршали шины подгоняемых к обочине аппаратов. Кей слез и сидел на удобном дубовом пне, пристроив байк у столбика с информационно-указательным знаком «Конец населенного пункта».
Горожанин держал в левой руке помятый стаканчик, в правой, на отлете, – кривую сигарету, распространяющую тяжелый аромат летнего сортира. При этом он пытался с набитым ртом спорить о финальном матче Кубка наций. Проговаривать отдельные слова удавалось с трудом, потому что между зубов застряли твердые волокна пережаренного мяса свиньи, сдохшей от вздутия желудка, а в горле бушевало пламя от неимоверного количества перца, бухнутого в жратву местным кухарем, пожелавшим таким способом отбить привкус тухлятины и продезинфицировать дежурное блюдо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117