Катается по сельской местности, по кантрисайду, так сказать.
– Когда к нам на дачи приезжали байкеры, деревенские приходили их «ломать». Как напьются, так сразу их тянет пацанам на байках морду набить.
– Так это и понятно! В этом трагедия байкера. Его тянет в деревню, но он не стал своим для деревенских. Так и в фильме показано, когда Беспечного в конце концов убивают. То есть он гвоздь в заднице для Города, но он смешон и неприятен за его границей.
– А чем это от них несет? Я чуть не сдохла, унюхав.
Кей понимающе улыбнулся:
– Хочется им быть похожим на взрослых дядей! Прослышали, стервецы, что, принимая новичка, американская мотобанда дружно мочится в десяток-другой струй на штаны новенькому. А до этого их еще хорошенько вывозили в машинном масле. Аром-а-ат! Чтоб им… Зато теперь по запаху их за версту чуют. Мальчики хотят, чтобы их боялись.
Кей вдруг сообразил, что ему противно даже произносить слова вроде «мото», «машина», «америка» здесь, среди природы, которая жила и живет без всех этих надуманных слов, изобретенных человеком для собственного спокойствия. Жизнь человека – как в магазине, среди ярлыков. Все вокруг имеет название. Но кто поручится, что это именно так и называется?
Кей самому себе казался несуразным, в мертвой коже среди живой природы. Заброшенная остановка, которая вскоре совсем скроется в лесу, обрастет ветвями и покроется мхом, как буддийский храм в джунглях… Покой и тишина. Как противно думать о том, что все, что окружает Кея – высоченные деревья, горластые птицы, беспокойные насекомые – все имеет названия, неизвестные ни ему, ни какому-то другому человеку на земле. Лишь неведомая Воля знает этот список наизусть, потому что сама его и составляла. Пусть так будет. Тишина.
Он мысленно вернулся в маленький приморский поселок на побережье Карибского моря, куда его забросили на несколько часов, запомнившихся на всю жизнь удивительной тишиной и размеренностью. Ослепительно белый песок впитывал в себя зеленоватые морские воды, но прибой едва-едва слышен, так, лишь слабый намек, шуршание песчинок. Можно долго лежать на песке, наблюдать за отдельными песчинками, и тебе совсем не скучно. Состоянию твоей души нет названия. Можно перевернуться на спину и долго смотреть на белую сигару маяка, уткнувшуюся в раскаленное небо, по которому еле-еле ползет одинокое облачко, постепенно растягивающееся, как клок шерсти на веретене, и исчезающее, обратившись в невидимую нить. И ни одного человека вокруг. Какое счастье! Два-три домика, стены покрыты известью и увиты растениями с фиолетовыми цветами лиловыми цветами, розово-желтыми цветам… И то же жужжание неведомых насекомых, которые боятся моря и не трогают путника, если он рядом с морской водой.
Он мог бы остаться там. Мог бы… Если бы не те несколько «правильных» слов, которые ему вдолбили в голову и заставили поверить, что это – его собственные мысли, и никуда от них не деться.
Загасив окурок, Кей аккуратно приподнял Кока-Лолу и поцеловал. Потрепал по голове, взлохматив волосы, и неожиданно грустно произнес:
– Верный друг байкера – это вы, девчонки! Остались нам в жизни – пиво, бабы и рок-н-ролл…
Они покинули стоянку под названием «Последняя Перед Концом Света». Все автобусы в ту сторону, вероятно, ушли. Отставшим предлагалось добираться на своем транспорте.
Кей выбрал байк.
Последние, кого встретили сегодня из пестрой байкерской братии Кей и Кока-Лола, оказались несколько обкуренных парней и девчонок, на дюжине мощных японцев догнавших неторопливо рассекавшего ХаДэ. Бесшабашная компания поравнялась с Харлеем и дружно заорала, приветствуя «братьев по трассе». Кей не обратил бы на них внимания, если бы не пассажир в коляске. Обыкновенный с виду, в нахлобученном на голову шлемаке, он сидел неустойчиво, неуверенно раскачиваясь, словно не определил, держаться ему за ручку или плюнуть на все и вылететь из люльки на первом же крутом повороте. Черный комбинезон навевал мрачные мысли, которые подтвердились, когда Кей остановился и перебросился парой слов с вожаком группы.
Пока еще крепкий парень, с крупными чертами лица, в кожаном шлемаке и с красно-черной банданой, наверченной на рукав, с неожиданной кликухой Баянист, охотно покинул байк и вместе с Кеем направился к люльке. Остальные окружили Кока-Лолу и завели обычный треп ни о чем. Девушка внимательно рассматривала неожиданных собеседников. Постепенно выражение ее лица менялось. Она напряглась и несколько раз оглянулась на Кея. Тот стоял рядом с люлькой и наблюдал за Баянистом, снимавшим шлем с головы не сопротивлявшегося бесцеремонному обращению пассажира, которому все равно, что с ним проделывают.
Естественно, покойникам жизнь на поверхности земли по барабану. То, что перед ним покойник, Кей понял сразу. Он еще не завонял, но только по причине того, что мертвеца обдувал свежий встречный воздух, а помер он, если наркоши колючие не врут, только сегодня утром. Изможденное лицо наркомана с широко открытыми глазами уставилось на Кея, у которого раздраженно дернулся уголок рта.
Он обернулся к Кока-Лоле и прислушался к занятному диалогу, завязавшемуся между его девушкой и тонконогой выцветшей девицей, прислонившейся к одному из ребят. Хилыми ручками она обхватила большого плюшевого мишку.
– На фига тебе медведь?
– Там котики.
– Что?
– Наркотики, – не выдержал Кей.
Ему знаком этот странный жаргон. Кока-Лола встрепенулась.
– А какие?
– Хуана.
– ??
– Марихуана, – пояснил приятель худосочной Медведицы.
– Она что, всегда говорит только второй половиной слов? – Кока-Лола бросила свирепый взгляд на несчастную девочку, не понимая, что той жить осталось совсем недолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117