Чопорный чоппер Чопал чуть-чуть…
Со слухом у Барона плохо. Ему не дали закончить и моментально освистали, правда негромко. Он не сильно расстроился, потому что все равно забыл слова.
Укоризненно покачивая головой, Капеллан успокоил певца:
– Сын мой! Ты не виноват в том, что тебе трайк на ухо наехал. Но в детстве тебя могли бы предупредить. Кто тебя воспитывал?
Барон не умел отвечать кратко. Он вытер губы наверченной на запястье банданой и нудно загудел:
– Если в порядке очередности, то сперва бабушка, специалист по творчеству английского сатирика Генри Филдинга. Читала мне его на ночь. Когда я научился говорить, то выплюнул соску и заявил, что Филдинг – полный отстой! Бабушка вскоре скончалась. Родители пробовали воспитывать, когда навещали меня в интернате в редкие дни приезда из Штатов, где работали русскими физиками на китайской фирме. И так до того дня, пока меня не повалила на маты в школьном спортзале моя училка по физкультуре, огромная потная кобыла в шортах, с двумя дынями впереди и чемоданом вместо задницы. Она оставила меня после уроков, чтобы потренировать перед городским чемпионатом по тяжелой атлетике.
Барон зажмурился от удовольствия и продолжил:
– На пару мы маты едва до дыр не протерли! У нее оказалась богатая фантазия, и мы придумали несколько новых способов использования спортивного снаряда «козел», шведской стенки, бревна и гимнастической палки. Попытались еще поработать с канатом, но она подвернула ногу, свалившись вместе со мной из-под потолка. На этом наш сексодром работу закончил. После этого я занялся самовоспитанием. И нечего гоготать! Девчонку себе завел, из параллельного класса.
Болтовню оборвал голос Трибунала:
– Кончай треп, братва. Снимаемся.
На въезде в Город Трибунал притормозил, на ходу перебросился с Кеем парой слов и повел Стаю между длинными бетонными заборами, окружившими многие тысячи расползшихся в разные стороны гаражей. Казалось, нет им конца, этим прибежищам убогой автотехники, хранимой хозяевами как последнее сокровище, без которого они навсегда перейдут на положение пешехода, существа неполноценного.
Дома Кея ждали Урал с поводком в зубах, сам по себе разморозившийся холодильник и сообщение на автоответчике от Покера, приятеля Кея еще со школьных времен. Кей включил автоответчик на прослушивание и затеял возню с Уралом, якобы стараясь вырвать поводок из пасти. Вот еще! Урал рычал сквозь крепко сжатые челюсти и не отпускал. Не отдам, дескать, а то еще ты повесишь его на гвоздик, и не видать мне прогулки. А у соседнего дома гуляет стриженая пуделиха, такая самочка, что закачаешься. Урал увидел ее утром из окна и втюрился по самый хвост. Платонические чувства быстро перешли в собачью похоть. К приходу Кея пес обезумел от страсти.
Песий рык отвлек внимание Кея от автоответчика, и пришлось прослушивать еще раз. Покер был немногословен. Приглашал к себе, сказав, что ждет в любое время, потому что у него отпуск и он торчит дома, маясь от скуки.
Покер маялся от скуки не один, а в компании с ящиком коньяка, который успел опустошить наполовину, хотя отпуск начался всего несколько дней назад. Кей встретил Покера во дворе, когда тот, покачиваясь, брел от табачного ларька с блоком самых дорогих сигарет, какие смог найти. Внешность Покера вызвала у Кея неприязнь: коротенькая стрижечка, коротенькая кожаная курточка и маленькая сумочка со множеством отделений и миниатюрной ручечкой. Мальчиков в таком прикиде, с такими крохотными сумочками и немужскими повадками Кей во множестве наблюдал на улицах европейских городов в компании обеспеченных пожилых господинчиков.
Покер приветствовал Кея, долго обнимая и тыкаясь губами в его бороду. Даже обронил сигареты. Нагнувшись, долго пытался ухватить выскальзывающий целлофановый бок. Ухватив цветастую коробку, еще дольше не мог разогнуться, раскачиваясь и балансируя. Кей не мешал Покеру, готовый прийти на помощь, если тому станет совсем плохо. Покер сумел собраться, и остаток пути до дверей великолепной квартиры они проделали быстро.
Последний раз Кей был у Покера лет пятнадцать назад. Мало что изменилось. Разве что экран телевизора больше, стены белее, прибавилось полок, на которых расставлена разнокалиберная музыкальная аппаратура, а демократичный потертый текстиль сменила роскошная диванная кожа. Родители Покера, давно умершие, оставили тому в наследство жилье, деньги и теплое местечко в министерстве «каких-то» дел. Покер никогда и ничего не умел делать толком, поэтому в министерстве его приняли как родного, и он сразу влился в коллектив, напиваясь до бесчувствия дважды в неделю. Если выдержать этот ритм, поучал как-то Покер Кея, то можно достичь изрядных высот и войти в правительство.
Когда-то они с Покером классно катались, вместе пережили не одно приключение, а теперь Кей смотрел на остатки человека, маленькими глоточками попивая коллекционный коньяк и слушая бесконечный пьяный треп:
– Я слез, – вещал Покер, пытаясь нарезать твердую, как ножка стула, колбасу и не замечая, что пилит тупой стороной ножа, – когда понял, что моя страна никогда не станет великой байкерской державой. А в другой я кататься не намерен. Мы обречены прозябать на обочине мировой цивилизации, трясясь от холода рядом с раздолбанным байком отечественного производства, подогревая себя водкой и чувством принадлежности к величайшей нации мира!
Кей перегнулся через стол (друг принимал его на кухне) и перевернул нож. Покер немедленно порезался, но не сильно и не обратил на порез внимания. Сейчас не это для него главное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117