Пиво лили все, кроме Трибунала, который попросил кофе, попробовал и больше не притрагивался к чашке, вслушиваясь в разговор Стаи.
Говорил Вторник:
– …дурацкий сон. Будто еду я со Стаей, а у меня отвалилась рама вместе с двигателем и задней подвеской. Раскатилось это добро по асфальту, а я с рогами в руках бегу за Стаей, толкаю вилку перед собой и еще успеваю уворачиваться от коробков. Боюсь отстать от Стаи. Дело ночью происходит, и у меня фара горит, хотя аккумулятор валяется позади, на дороге, и его уже расплющил какой-то козел на МАЗе. Как под мост вошли, все гудеть принялись, а я – пас! Гудок не работает. Тогда я принялся орать во весь голос заместо сигнала.
– И чем закончилось? – Только Танк проявлял живой интерес к рассказу. Капеллан мрачно молчал, вертя в руках зипу. Остальные еще не отошли от свидания с камнями, помалкивали и мрачно переглядывались.
– Мать ввалилась в комнату и перетянула меня по башке веником. Тут я ч и проснулся. Оказывается, я на весь дом орал, даже собаки на улице залаяли, даром что живу на третьем этаже. Потом уснул, и уже ничего не снилось. Потом опять проснулся.
– А чего просыпаться, если все уже?
– Все?
– Ну, ты ведь не перся больше под мостом с вилкой в клешнях?
– Нет.
– Ну?
– Что «ну»?
– Проснулся чего?!
– Менты приехали, – нехотя произнес Вторник. – Соседи вызвали. Сказали, что родители меня наконец-то убили, а я перед смертью криком исходил. Я с предками со школы в контрах. Дня не проходит, чтоб они меня на бычки не вытянули. Из церкви не вылезают. Туда идут трезвые, а возвращаются – еле ноги волокут.
– И что соседи?
– Я им кайф сильно обломал, когда вышел к ментам на лестницу голый, только шлемаком член прикрыл. Старушка из восемьдесят второй – хлоп в обморок! Ментовский медик ее оживил, провоняв нашатырем весь подъезд.
– А потом что?
– Ничего. Пошел снова спать. Уснул и проснулся, когда вы под окнами кнопки давили…
«Правильно поступил Трибунал, запретив Стае трепаться на людях, – размышлял Кей, вслушиваясь в разговор. – Что подумают люди, услышав? Очарование Стаи улетучится, как дым».
– Что скажешь, Кей? – Капеллан отвлекся от зипы и развернулся. – Растолкуй нам всем, что бы сей сон значил.
– Проблема в том, – невозмутимо начал Кей, забросив ноги на стол, – что человек живет одновременно в нескольких стаях. А это противно природе любого живого существа. Но на работе одна стая, дома – другая, в компании – третья. А если компаний несколько? А если ходит по бабам? А когда много ездит, то вынужден примыкать к временным стаям, если человек общительный. Общительные долго не живут. Вспомните Христа.
Последнее замечание – специально для Капеллана.
– То есть вынужденная жизнь на несколько стай расстраивает психику и разрушает человека как личность. Жизнь в одной стае угодна природе и всем, желающим жить с природой в мире и согласии.
Болтовня отвлекла Бешеных от мыслей о скоротечности жизни. Стая заинтересованно слушала. Каждому не терпелось встрять в разговор со своей темой.
– …дороги – дрянь! И никогда они у нас хорошими не будут! – горячился Танк. – Надо не дырки заделывать, а все полотно менять! Атак… Одно расстройство. И для байкера, и для байка. Езда, конечно, приключение, но не до такой же степени, чтобы загнуться на ровном месте, когда асфальт под тобой разошелся, и ты летишь к центру земли! А на кой, скажите, мне знать, что там, под землей, раньше положенного времени? Я еще свое не откатал!
Похрустывая чипсами и отхлебывая пиво, Стая внимала речи Танка. Тема дорог его здорово задевала. Причина быстро прояснилась:
– У меня между ног добра на полcта тысяч баксов, а они…
Стая дружно заржала. Из дверей пивной выглянул встревоженный хозяин, но тут же успокоился. Дракой не пахло. Отсмеявшись и закурив, Капеллан посерьезнел:
– Ты мнительный, Танк. За твое добро столько не дадут. Разве что твои яйца от Фаберже.
Танк насупился и буркнул:
– Ты знаешь, что я имею в виду. Не хрена булькать без дела.
Никто не обиделся. На своих не обижаются.
– Танк прав, – заявил Морг и помахал в воздухе пустой кружкой, подзывая официантку в зеленом передничке. – Дороги у нас в стране, конечно, паршивые. Старая истина.
Приятно поболтать в обществе равных, когда некуда спешить, жарко и полунагие девчонки едва не вываливаются по самые трусики из окон проезжающих автобусов. Так им хочется понравиться крупнотелым байкерам.
Кей возразил:
– Где-то я читал, что плохие дороги – это государственная стратегия. Часть оборонительного плана на случай внезапной агрессии.
– Это как же? – с набитым ртом изумился Освальд-младший, отвлекшись от жирной дымящейся сардельки и двух гор рассыпчатого жареного картофеля и тушеной капусты.
– А вот так, – рассуждал Кей. – Предположим, на всех картах дорога обозначена, как трасса федерального значения в Город. Попрет по ней враг, а она окажется улучшенной грунтовой и заканчивается в болоте. Тут врагу со всей его мудреной техникой и каюк! Особенно хороший каюк может быть осенью. Или весной… Впрочем, если подумать, на наших дорогах врагу в любой сезон крышка.
– Оставьте, ребята, – устало бросил Злой. – Я думаю, что дела у нас в стране так паршивы, что наверху порешили казну потратить лучше на еду и баб, чем на какие-то дороги в никуда. Они, наверное, правы…
Замолчали.
– Споем? – предложил кто-то, не подумав.
На него зашикали, но поздно. Заскучавший Барон моментально оживился, радуясь возможности продемонстрировать вокальные способности, и немедленно забасил, заставив в страхе разлететься ватагу кормящихся при ресторане галок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117