Начинаем.
Влад обнаружил, что в комнате он уже не один: на стульях сидели две помятых личности мужского пола. Он поднялся и подошел к окошечку.
– Фамилия, имя, отчество? – спросил мужчина, не глядя на него.
Влад ответил. Тот, покопавшись в пачке бумаг на столе, сообщил:
– Запрос на временный пропуск для вас есть, и он удовлетворен. Паспорт.
Влад передал в окошечко паспорт. В обмен лысый протянул ему розовый пакет.
– Ознакомьтесь пока с инструкцией на допуск, – сказал он, – и распишитесь.
Влад уже много раз читал подобные инструкции, смысл которых сводился к тому, что если в закрытой зоне он станет обладателем неких военных или государственных тайн, то он не должен их разглашать. Потому он расписался, просмотрев текст лишь мельком. Еще через пару минут лысый клерк вернул ему паспорт с вложенной в него картонкой пропуска.
– Добро пожаловать в Домнинск, – сказал он и улыбнулся одними губами. – Пригласите следующего.

Процедура проникновения в закрытый город была стандартной: предъявление пропуска женщине-дежурной, под неусыпным оком вооруженных автоматами солдат. Ее подозрительный взгляд при сличении фотографии в паспорте с живым лицом… Правда, в этот раз, впервые в такой ситуации, у Влада временно изъяли сотовый телефон, но когда он попытался возражать, ему предъявили незамеченную ранее статью из подписанной им «Инструкции на допуск»: «В связи с технологической необходимостью сдать на временное хранение караульным КПП средства мобильной связи».
Спорить не приходилось. Хотя «технологическая необходимость» и показалась натяжкой. Но, уж что подписал, то подписал…

Город Домнинск произвел на Влада тягостное впечатление. Он словно попал в начало восьмидесятых. Хотя нет, тогда все эти убогие белокирпичные строения были хотя бы новыми… Сейчас же эта архитектура времен застоя навевала единственный приговор: умирающий город.
Тем удивительнее было то, как быстро, без обычных бюрократических препон, удалось ему подписать все необходимые документы – и в городской Думе, и в санэпидемстанции, и в комитете по экологии, и в СМУ, которое станет непосредственным исполнителем заказа. Все это давалось легко, без проволочек, без мутных намеков на какие-то необходимые «черные» суммы.
Он просто и глазом моргнуть не успел, как задание фирмы было выполнено на девяносто процентов. Назавтра осталась только одна единственная встреча – с мэром. Точнее, главой городской администрации.
«Что странно, – подумалось ему, когда он уже лежал в постели своего советско-гостиничного номера, – что я не запомнил ни одного лица из тех, с кем беседовал. Да и разговоры были какие-то беспредметные, никого не пришлось ни в чем убеждать, никому ничего объяснять…»
Странно и то, что никто не пригласил его сегодня вечером в ресторан, чтобы «обработать» там столичного гостя на предмет каких-то личных дивидендов от предстоящего сделки. Влад никогда не велся на подобные предложения. В кабак шел, но расплачивался там сам. А шел единственно для того, чтобы развеять скуку и послушать байки.
В закрытых городах душераздирающих историй, как правило, навалом. То какой-то герой во время аварии на ядерном реакторе руками растаскивал урановые стержни, то заводской автобус пустили на городской рейс, а у кого-то из пассажиров был с собой дозиметр, и оказалось, что в салоне фон, как на складе плутония. Еще любят рассказывать про грибы в человеческий рост или про безглазых рыб-мутантов…
Да, впервые вечер первого дня командировки он проводит один, в гостинице. Впрочем, оно и хорошо. Да, кстати, было бы любопытно узнать, почему этот городок закрыт. Вроде, нет тут никаких ракетных заводов, нет и химического производства, ему бы уже об этом все уши прожужжали… Хотя, домнинцы вообще не грешат разговорчивостью.
Влад хотел было уже погасить свет, но, потянувшись к выключателю, краем глаза заметил, что у него из-под подушки торчит какой-то посторонний предмет. Угол серой картонной папки. Влад приподнял подушку, с удивлением достал потрепанную папку и открыл ее. В ней лежала стопка старых машинописных листов. Именно машинописных, а не отпечатанных на принтере.
Всё это было очень странно. Влад начал читать.

1.

… Она притихла лишь тогда, когда мы миновали ворота институтской рощи, войдя в ее мокрую тьму, и двинулись мимо анатомического корпуса. Где-то неподалеку взвыла собака. Взвыла с такой ясно ощутимой тоской, что, казалось, не собака это воет, а человек пытается подражать собаке. Портфелия еще крепче прижалась к нам.
… – Форменно издиются, – в который раз сердито повторил Семенов. Самогонкой от него разило за версту, и не всегда оба глаза смотрели в одну сторону. – Про профессора худого не скажу. Ни-ни. Тут все по-человечьи: завсегда и здрасьте, и до свидания; а вот как вместе соберутся, все и начинается… Метамархоза.
– Так какая же метаморфоза, а? – еле сдерживала раздражение Портфелия.
– А с профессором мы друзья большие. Большие, говорю, друзья. Агромадные. – Зрачки Семенова окончательно расползлись по сторонам, а стрелка на шкале его настроения резко повернулась на сто восемьдесят градусов – от возмущения к умилению. – Мы ж с йим вместе без малого тридцать годков здесь трудимся. Он – профессором, а я вот, значит, сторожем. Сторожу. Это, дочка, тоже не всякий, сторожить-то, сможет. Тут особая сноровка требуется. Талант нужон. А в трудовой книжке у меня как записано? «Стрелок, –
1 2 3 4