— запротестовала Жанна, пытаясь выбраться из мягкого кокона. — Мне даже дышать тяжело! Позволь мне хотя бы…
Она осеклась. На шею ей упала горячая капля. Господи, что это? Да. Капля на ее коже была реальностью, и ресницы Сэнтина, щекотавшие ее шею, были, несомненно, мокрыми.
— Раф? — неуверенно позвала Жанна.
— Я думал, ты умерла, — глухо отозвался Сэнтин. — Я думал, что ты упала с обрыва на камни и море унесло тебя. Когда я обыскал все места и не нашел тебя, я чуть не сошел с ума. Черт побери, я проклял все на свете! Ты не имеешь права так обращаться со мной, Жанна.
— Я сделала это не нарочно, — виновато ответила она, неподвижно лежа в его объятиях. — Я не хотела мучить тебя. Я не подумала… Знаешь, мне так не хотелось возвращаться в дом…
— Ты думаешь, я не понимаю? — ответил Сэнтин, и Жанна почувствовала в его голосе такую боль и муку, что у нее самой горло перехватило судорогой. — Я знал, что оскорбил и унизил тебя, когда мы сегодня разговаривали в саду, но я не смог… или не захотел ничего поправить. Мне нужно было побыть одному… — Он крепче прижал ее к своей необъятной груди. — Но тебе вовсе не обязательно было убегать. Ты же знала, что я не буду спать с Мариной!
Жанна невольно улыбнулась, заслышав в голосе Рафа нотки праведного гнева.
— Откуда мне было знать? — спросила она. — Напротив, мне показалось, что ты как будто довольно решительно настроен возобновить ваше знакомство.
Сэнтин проигнорировал ее дерзость.
— Тебе же прекрасно известно, что я не хочу никого, кроме тебя! — с горячностью бросил он ей. — Ты не должна была пугать меня подобным образом.
— Я больше не буду, — торжественно уверила она его, и в ее интонации прозвучал сдерживаемый смех.
— Это не смешно, черт!.. — буркнул Сэнтин, приподнимая голову, чтобы посмотреть на нее, но, как только их глаза встретились, его твердые, словно высеченные из гранита черты смягчились, темные глаза влажно заблестели и стали нежными и заботливыми, а твердая линия губ чуть заметно дрогнула.
— Я хочу кое-что тебе сказать, — прошептал он. — Когда я как безумный носился по побережью и гадал, увижу ли я тебя снова, я сделал одно важное открытие. Ты, конечно, помнишь, что существует одно чувство, о котором ни ты, ни я ничего не знали? Так вот, теперь я стал первоклассным специалистом в этой области.
Жанна почувствовала, как сердце у нее подпрыгнуло и затрепетало, словно готово было вот-вот остановиться от радости и чего-то еще — незнакомого и прекрасного.
— Раф! — ахнула она и взмахнула ресницами.
Сэнтин быстрым движением приложил пальцы к ее губам.
— Ничего не говори! — шепнул он. — Я знаю, ты не испытываешь этого. Просто я поклялся себе, что, если я найду тебя живой и невредимой, я обязательно расскажу тебе о том, что я чувствую.
Он завозился, укладывая ее поудобнее и подсовывая руку ей под шею, так чтобы замотанная полотенцем голова Жанны оказалась на его плече.
— Постарайся уснуть, — мягко, но настойчиво сказал он. — У тебя был трудный вечер, Покахонтас.
Неужели он мог всерьез рассчитывать, что она закроет глаза и уплывет в царство Морфея, удивилась Жанна. И это после того, как он произнес эти несколько фраз, в которых был заключен его великий и бескорыстный дар? Дар, от которого ей хотелось петь, смеяться и плакать одновременно? Раф пожертвовал своим «я» и своей мужской гордостью с такой безоглядной щедростью, что к горлу Жанны подступили рыдания. Она была и рада этому, и — в то же самое время — чувствовала себя униженной, но все это были пустяки по сравнению с тем, что нарастало в ее груди и грозило вырваться наружу.
Чувствуя, как у нее закружилась голова, Жанна попыталась вырваться из тугого махрового кокона, в который Сэнтин заключил ее, словно боясь, что она может снова от него ускользнуть. Сбросив с себя последние путы теплой, чуть влажной ткани, она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом.
— Я не хочу спать! — шепнула она, и ее губы ласково скользнули по плечу Сэнтина. — Люби меня, Раф!..
Тело Сэнтина напряглось. Потом он слегка отодвинул ее и строго посмотрел ей в глаза.
— Послушай, я сделал это маленькое признание вовсе не для того, чтобы сыграть на твоих чувствах и добиться для себя каких-то особых преимуществ, — сказал он. — У меня и в мыслях не было ничего плотского. Сегодняшний день был для тебя слишком тяжелым.
Ее рука медленно двинулась вдоль его спины и остановилась на тугих, мускулистых ягодицах.
— А у меня было, — сказала она, игриво ущипнув его. — Что, если я сыграю на твоих чувствах и попрошу тебя об одолжении?
Сэнтин прерывисто вздохнул, и Жанна почувствовала, как напрягается и твердеет его возбужденная плоть. С новой силой прижимая ее к себе, Сэнтин сделал последнюю попытку сохранить благоразумие.
— Нам не надо заниматься этим сегодня. Я хотел, чтобы ты отдыхала, а я мог заботиться о тебе…
— Ты и так хорошо обо мне позаботился, — уверила его Жанна и провела языком по шее Сэнтина, чтобы попробовать на вкус его упругую, загорелую кожу. — Теперь позволь мне позаботиться о тебе…
Она забросила на него одну ногу, прижала его своим мягким, теплым бедром, и Сэнтин негромко застонал. Казалось, этот звук рождается из самой глубины его непонятной; противоречивой души. Его бедра несколько раз конвульсивно дернулись навстречу Жанне, словно пытаясь на ощупь найти вожделенную цель. Вспыхнувшее в нем желание мгновенно изменило лицо Сэнтина: хмурая озабоченность и напряжение исчезли, резкие черты стали более мягкими, а морщины в уголках рта разгладились.
— Жанна!.. — прошептал Сэнтин.
— Люби меня, Раф! — ответила Жанна, принимая его в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77