— Игра окончена, Ричард. В этот раз ты зашел слишком далеко. Оставь себе эту проклятую брошь.
— У меня ее нет.
Она снова фыркнула.
— Уже избавился от нее, да? Как предусмотрительно.
— Послушай, Изабелла. — Виконт повернулся, и от его взгляда у нее перехватило дыхание. Он опустил руку в карман и вынул нечто, оказавшееся рубиновой брошью. — Вот вес, что у меня есть. Это страз. Я пришел сюда, чтобы попытаться договориться с тобой и получить настоящую брошь.
— Я не буду договариваться с вором, преступником. Кроме того, у меня больше нет предмета сделки, а у тебя есть все.
— Клянусь, Изабелла, эта копия — все, чем я располагаю. Я не крал настоящую брошь. Пожалуйста, поверь мне и расскажи, что произошло.
— Ты знаешь, что произошло.
Он сделал медленный глубокий вдох.
— Нет, не знаю. Могу предположить, но сначала хотел бы услышать это от тебя.
— Зачем? Хочешь сказать, что некоторые поступки становятся более увлекательными или романтичными, когда о них рассказывают?
Его ноздри снова с шумом втянули воздух.
— Пожалуйста, просто расскажи.
— И тогда ты уйдешь?
— Если смогу удостовериться, что с тобой все в порядке. Итак, я хочу услышать, что произошло.
Она судорожно вздохнула.
— Мы ушли из театра и направлялись на карточный вечер к Салли Теркилл.
— Ты и Кеттеринг?
— Да. Мы отъехали совсем недалеко, как вдруг экипаж остановился и дверь с моей стороны распахнулась…
Губы виконта сложились в мрачную линию, брови таили в себе угрозу, но глаза все время смотрели в ее глаза.
— Потом какой-то негодяй в маске, какой-то городской разбойник с большой дороги протянул руку внутрь и сорвал с моего платья брошь.
Ричард застонал, словно ощутил боль.
— Это был всадник?
— Нет, пеший.
— Но как ему удалось остановить экипаж?
— Кучер сказал, что этот человек стоял посреди улицы, знаками приказывая карете остановиться. Выбора у него не оставалось, иначе он переехал бы негодяя. Мерзавец открыл дверь прежде, чем лошади остановились, и убежал в темноту, как только завладел брошью.
Ричард негромко выругался. Неожиданно Изабелла поняла, что где-то в процессе рассказа она приняла во внимание тот факт, что Ричард этого не делал. Он коварен и умен, но она никогда не считала его физически опасным. Кроме того, гнев в его глазах показался ей очень правдоподобным.
— И Кеттеринг ничем тебе не помог?
— Все произошло в одно мгновение — он ничего не смог бы сделать. Разумеется, он из-за этого очень расстроился.
Ричард неодобрительно покачал головой, словно считал, что Кеттеринг обязан был сделать хоть что-то, чтобы не дать этому человеку ее ранить. Но это же совсем несправедливо. Сам Ричард смог бы изменить ход событий не больше Кеттеринга. Все случилось слишком быстро. Его сиятельство не скрывал своего огорчения, он был сама заботливость, и Изабелла радовалась хотя бы тому, что оказалась не одна.
— Разве вор не попытался забрать что-нибудь еще у тебя или у Кеттеринга? Этот человек просил денег или попытался отнять ваши кошельки?
— Нет, он не произнес ни слова.
— Просто схватил драгоценность и убежал?
— Да.
— Значит, это не обычное преступление. Должно быть, он увидел на тебе рубин и преследовал тебя после театра.
Изабелла содрогнулась при мысли о том, что за ней крались ради рубина.
— Ты хотя бы запомнила что-нибудь из его внешности? Что-нибудь, что помогло бы его опознать?
— Он скрыл лицо под маской; к тому же было темно, И все произошло слишком быстро.
— И все-таки подумай, Изабелла. Волосы, лицо, глаза, руки — что угодно.
— Я решила, что это ты, значит, он был такого же роста, телосложения и, по-моему, с темными волосами. Подожди минутку… Кажется, у него на руке имеется шрам. На той руке, которой он меня схватил, не было перчатки, и я увидела шрам рядом с запястьем. Господи, какая же я дура! Мне сразу следовало понять, что это не ты — ведь у тебя на руках нет никаких шрамов!
Ричард подошел к дивану и присел перед Изабеллой на корточки; затем он протянул руку и дотронулся до ее щеки.
— Ты сильно ранена, дорогая?
Изабелла покачала головой:
— Всего лишь царапина, но я очень испугалась…
В следующее мгновение он уже обнимал ее. Без всякого протеста Изабелла упала в успокоительное тепло.
— Бедняжка, ты все еще дрожишь. Клянусь, я убью того, кто позволил себе такое.
Голова Изабеллы покоилась на его плече.
— Я и правда подумала, что это ты.
— Ну конечно же, нет. Меня интересует драгоценность, но я никогда не стал бы вредить тебе, никогда.
— Я знаю.
Он поднял ее голову со своего плеча и заглянул ей в глаза:
— Правда?
Изабелла кивнула.
— Родная моя.
Ричард преодолел короткое расстояние между их губами и поцеловал ее с такой нежностью, что казалось, навсегда разбил ей сердце. Это был поцелуй утешения и заботы.
Губы Ричарда мягко исследовали губы Изабеллы. Сначала он поцеловал верхнюю губу, затем уголки рта, нижнюю губу; потом его губы легко, словно крылья насекомого, заскользили по ее подбородку, горлу, впадинке за ухом. Это было больше, чем она могла вынести…
Изабелла издала тихий стон, и тут же все изменилось. Его губы вернулись к ее губам, заставляя их раскрыться, а язык скользнул ей в рот. С трудом подавленное желание, которое Изабелла испытывала прошлой ночью, когда раздевалась перед ним, ринулось на поверхность. Ее язык сплелся с языком Ричарда, когда тот снова поцеловал ее. Его руки ощупывали ее тело, гладили грудь, бедра и живот.
Его тело прижималось к ее телу до тех пор, пока она не оказалась лежащей на спине. Ричард устроился сверху; его губы оторвались от ее губ и прошлись от шеи до груди, после чего язык погрузился в ложбинку на груди, а рука скользнула под юбку и погладила одетую в шелк ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73