Альберт выглядел просто неописуемо великолепно. Она гордилась им и была рада, что на нем полная форма английского фельдмаршала. Бриджи по колено, золотое кружево, лента через плечо и звезда ордена Подвязки. Ее свадебная фата зацепилась за цветы из букета. Виктория попыталась освободить ее, пока архиепископ продолжал бубнить. Она не прислушивалась к его словам. Их уже обвенчали, и она стала женой Альберта. На добрые и плохие времена, в бедности и в богатстве, в болезни и в добром здравии. Навсегда, пока смерть не разлучит их. Она до сих пор не осознала реальности брака, даже пока повторяла эти ужасные клятвы, ей все чудилось, как в дымке, будто все вовсе не так окончательно, как выглядело.
Но все равно она была очень счастлива. На глазах у нее показались слезы, и легкий букет задрожал в руках. Да, очень счастлива, несмотря на то, что ее испуг не прошел. Она прислала Альберту записочку до начала церемонии – глупую сбивчивую записку о погоде, потому что не смогла выразить словами обуревавшие ее утром чувства. Она так и не написала о своем сожалении по поводу прежних ссор, но не высказала страстную надежду, что он любит ее так же сильно, как и она его, и не пообещала сделать все от нее зависящее, чтобы в будущем его ждала счастливая жизнь.
Возможно, она ему все сама скажет, когда они останутся наедине в Виндзоре, или позже, когда у них начнется медовый месяц. Как жаль, что им отведено на отдых не слишком много времени, но она уже объяснила Альберту, заметившему, что два или три дня – это так мало, что королева не может на более длительное время оторваться от своих государственных занятий в личных целях. Но к тому времени они уже будут тесно связаны супружескими узами.
Говорят, что все невесты хорошо выглядят в день свадьбы. Как будто волшебство церемонии смягчает неприглядные черты их внешности и придает им красоту и сияние. Виктория выглядела хорошо, когда утром стояла перед огромным зеркалом, гораздо лучше, чем всегда – пожалуй, даже была хорошенькой. Она и сама согласилась, когда ее мать, родственники и подружки невесты сказали ей об этом. Ее белое атласное платье было собрано на широком кринолине. От этого она казалась выше ростом. Оборки из чудесного кружева были тонки и прозрачны, как паутинки. Два белых страусиных пера изящно изгибались вниз с бриллиантовой тиары, придерживающей фату, делая очертания лица мягче.
Как глупо думать о своей внешности в подобный момент. И еще ей хотелось незаметно отвести в сторону перо, потому что оно щекотало ее левую щеку… Альберт выглядел таким благородным и отвечал архиепископу ясным чистым голосом. Казалось, он ценил и понимал важность и торжественность всего, что они говорили и делали. Она была уверена, что у него не кружилась голова и он не чувствовал себя так глупо, как это было с Викторией.
О, когда же архиепископ закончит свои пожелания! Она все равно не слышит ни слова. Ей очень хотелось повернуться и посмотреть в лицо Альберту, прежде чем они вместе пройдут по проходу. Он, наверное, выглядит счастливым. Он должен быть счастливым…
Хор начал петь гимн, торжественный и трогательный, и звуки органа разносились сладким эхом по темной старой церкви. Две фигурки у алтаря двигались в унисон. Виктория подала руку мужу и на какое-то мгновение замешкалась. Стоявшие рядом люди увидели, как королева быстро подарила Альберту взгляд обожания, и наиболее романтичные из них настаивали на том, что его взгляд был также полон страсти. Потом процессия медленно двинулась к выходу из церкви на улицу, в яркий свет февраля.
Они ничего не сказали друг другу, пока ехали в карете в Букингемский дворец. Когда приветственный шум толпы достиг их ушей, Виктория взяла Альберта за руку и крепко сжала ее. Сразу пропало чувство нереальности, мир снова стал близким ей. Она вернулась на принадлежавшее ей место.
Королева улыбалась и махала из окна кареты приветствовавшим ее в день свадьбы подданным. В лучах солнца крохотная фигурка в карете, казалось, принадлежала маленькой сверкающей фее в белом атласе и бриллиантах. Толпа позабыла обо всех скандалах, карикатурах на нового принца-консорта, слухах о разногласиях между новобрачными, обсуждение которых так им скрашивало долгие часы ожидания процессии. Народ кричал и размахивал руками, выражая недолгую поддержку королеве и ее мужу.
Во дворце состоялся длинный и нудный банкет. Там следовало произносить исключительно официальные речи, и муж с женой могли только обменяться несколькими фразами шепотом… Герцог Саксен-Кобург низко склонился к руке своей невестки, а Эрнест произнес прелестный комплимент невесте, прежде чем поздравить своего младшего брата. Они любили друг друга и радовались возможности снова увидеться, думала Виктория, глядя на них. Но она была готова пресечь любое проявление назойливости со стороны матери. Однако когда к ней подошла герцогиня, Виктории не понадобилось ничего делать…
Гости расселись по местам, и банкет начался. Подали несметное количество блюд, но на этот раз у Виктории не было аппетита. Она заметила, что и Альберт почти не притронулся к еде, и с нежностью подумала, что он, наверное, устал. Королева повернулась и спросила его, как он себя чувствует. Альберт шепнул, что очень счастлив, но ему хочется отбыть в Виндзор, как только будет закончен банкет.
Теперь он не боялся оставаться с ней наедине и у него не вызывала отвращения необходимость выполнить супружеские обязанности. В его душе не осталось ничего, кроме ужасной боли смирения и страстного желания как можно быстрее уехать с приема, даже от любимых отца и брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112