– Брич не станет к тебе вязаться, Клиффорд. Поверь мне. Я обо всем позабочусь.
Грант с надеждой в глазах поднял голову.
– Я знаю кое-кого, – спокойно уверил его голос сзади.
– Людей, которые могли бы поговорить с Бричем?
– Да. А теперь расслабься.
Голова Гранта опустилась от усталости и чувства облегчения. Адреналин, который поддерживал его последний час, иссякал.
– Ты все еще напряжен. Тебе стоит выпить. Чего-нибудь крепкого и холодного. Что скажешь?
После ужаса, охватившего Гранта с того момента, как он увидел полицейские машины, мысль о выпивке не приходила ему в голову. Но сейчас каждая клеточка его тела взвыла, требуя алкоголя. Пальцы поднялись с его плеч, скрипнула дверца буфета. Грант услышал милый сердцу звон кубиков льда в стакане. Затем стакан оказался в его руке. Он залпом выпил четверть содержимого и почувствовал, как обожгло горло. Грант закрыл глаза и поднес холодный стакан к пылающему лбу.
– Вот так, вот так, – приговаривал хирург, похлопывая ладонью по шее Гранта. Вдруг тот дернулся и выпрямился, почувствовав жгучий укол пешни для колки льда, с хирургической точностью проникшей в его мозг.
Голова доктора со стуком упала на стол. Напарник Гранта удовлетворенно улыбнулся. Грант должен был умереть. Смешно было даже думать о возвращении четверти миллиона долларов. Что же теперь, однако, делать с сердцем? Хирург вздохнул. Процедура удаления сердца прошла без сучка без задоринки, но, как теперь выяснилось, все усилия пошли насмарку. Теперь орган нужно будет разрезать на части и уничтожить, а его место в багажнике займет Грант.

2

Заместитель областного прокурора успел задать уже три вопроса подследственному Даррилу Паурсу, когда Аманда сообразила, что первый вопрос был некорректным. Она вскочила на ноги.
– Возражаю, это слухи.
Судья Робард удивился:
– Каким образом вопрос мистера Дарта может быть слухами, мисс Джаффе?
– Не этот, ваша честь. Мне кажется… сейчас, одну минуту. Заданный чуть ранее.
Судья выглядел так, будто она причинила ему сильную боль.
– Если вы полагаете, что тот вопрос был основан на слухах, почему вы сразу не заявили протест?
Аманда почувствовала, как краска заливает щеки.
– Я только сейчас поняла, что это слухи.
Судья печально покачал головой и поднял глаза к потолку, как будто спрашивая Господа, почему он наслал на него такую чуму, как некомпетентный адвокат.
– Отклоняется. Продолжайте, мистер Дарт.
Аманда не сразу сообразила, что «отклоняется» означает, что она проиграла. Она упала в кресло. К этому времени Дарт задал еще один убийственный вопрос. «Добро пожаловать в реальный мир», – прошептал ее внутренний голос. Она получила высший балл по теме «Доказательства» в одном из лучших юридических вузов страны и даже написала реферат по «слухам», но не смогла сейчас быстро сообразить и своевременно внести возражение в суде. Теперь судья уверен, что она просто дура, а уж что подумали о ней присяжные, и представить страшно.
Аманда почувствовала, как кто-то похлопывает ее по руке.
– Не расстраивайся, подруга, – сказала Латрисия Суит. – Ты хорошо справляешься.
«Блеск, – подумала Аманда, – я так все провалила, что даже моя клиентка считает нужным меня утешить».
– И вы были одеты так же, как сейчас, мистер Паурс? – продолжил Родни Дарт.
– Нет, сэр. Я был в гражданской одежде, потому что операция проводилась под прикрытием.
– Благодарю вас, мистер Паурс. Теперь расскажите присяжным, что произошло дальше.
– Я спросил у подследственной, сколько будут стоить ее интимные услуги. Она сказала, что у нее есть комната в мотеле через дорогу и ей удобнее обсуждать деловые вопросы там. Я подъехал к мотелю и прошел за обвиняемой в комнату номер семнадцать.
– Что произошло в номере мотеля?
– Я попросил обвиняемую назвать мне стоимость различных интимных услуг, и она назвала цену от пятидесяти долларов до двухсот за нечто названное ею «ночью экстаза».
– Что именно подразумевалось под «ночью экстаза», мистер Паурс?
– Если честно, мистер Дарт, это было слишком сложно запомнить, а вытащить блокнот и записать я не мог, я ведь работал под прикрытием.
У Даррила Паурса были детские голубые глаза, вьющиеся светлые волосы и улыбка, какую Аманда видела только на рекламе зубной пасты. Он даже покраснел, отвечая на вопрос о «ночи экстаза». Две женщины-присяжные выглядели так, как будто готовы были перепрыгнуть через заграждение и оторвать кусочек от его одежды на память.
Аманда все больше расстраивалась по мере того, как полицейский рассказывал об обстоятельствах, приведших к аресту Латрисии за проституцию. После перекрестного допроса, который производил жалкое впечатление, Родни Дарт сказал:
– Штат отдыхает.
Затем он повернулся к Аманде, оказавшись спиной к присяжным, и состроил насмешливую гримасу. Аманда даже подумала, не показать ли Дарту палец, но она была слишком подавлена, чтобы защищаться. Ей хотелось, чтобы ее первое судебное заседание поскорее закончилось, уехать домой и сделать харакири. К тому же у Дарта были все основания насмехаться. Он проехался по ней паровым катком.
Полицейский Паурс, покидая место, где он давал свидетельские показания, улыбнулся присяжным. Все пять женщин-присяжных улыбнулись ему в ответ.
– Еще свидетели, мисс Джаффе? – спросил судья Робард, но Аманда его не слышала. Она вспоминала предыдущий день, когда хозяин юридической фирмы, ее отец Франк Джаффе, дал ей дело Латрисии Суит и велел подготовиться к защите на следующий день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14