Пауза. Крадучись, выходит Ева. Она закутана в
платок. В руках у нее котомка и плетенка.
Ева. Саша...
Отстегивается окно шатра, и в нем Ефросимов.
Ефросимов (протягивая руки). Ева! Не спишь! Ева. Саша! Потуши огонь. Совсем светло. Ефросимов (потушив лампу). А ты не боишься, что Адам рассердится на тебя за
то, что мы так часто бываем вдвоем? Ева. Нет, я не боюсь, что Адам рассердится на меня за то, что мы так часто
бываем вдвоем. Ты умывался сейчас или нет? Ефросимов. Нет. В шатре нет воды. Ева. Ну, дай же я хоть вытру тебе лицо... (Нежно вытирает его лицо.)
Сашенька, Сашенька! До чего же ты обносился и почернел в лесах!..
Пауза.
О чем думал ночью? Говори! Ефросимов. Смотрел на искры и отчетливо видел Жака. Думал же я о том, что я
самый несчастливый из всех уцелевших. Никто ничего не потерял, разве
что Маркизов ногу, а я нищий. Душа моя, Ева, смята, потому что я видел
все это. Но хуже всего-это потеря Жака. Ева. Милый Саша! Возможно ли это, естественно ли - так привязаться к собаке?
Ведь это же обидно!
Тихо появляется Адам. Увидев разговаривающих,
вздрагивает, затем садится на пень и слушает их.
Разговаривающим он не виден.
Ну, издохла собака, ну что ж поделаешь! А тут в сумрачном лесу женщина,
и какая женщина, - возможно, что и единственная-то во всем мире,
вместо того, чтобы спать, приходит к его окну и смотрит в глаза, а он
не находит ничего лучше, как вспомнить дохлого пса! О, горе мне, горе с
этим человеком! Ефросимов (внезапно обнимает Еву). Ева! Ева! Ева. О, наконец-то, наконец-то он что-то сообразил!
Адам прикрывает глаза щитком ладони и покачивает
головой.
Ева. Разве я хуже Жака? Человек влезает в окно и сразу ослепляет меня
свечками, которые у него в глазах! И вот я уже знаю и обожаю формулу
хлороформа, я, наконец, хочу стирать ему белье. Я ненавижу войну...
Оказывается, мы совершенно одинаковы, у нас одна душа, разрезанная
пополам, и я, подумайте, с оружием отстаивала его жизнь! О нет, это
величайшая несправедливость -предпочесть мне бессловесного Жака! Ефросимов. О Ева, я давно уже люблю тебя! Ева. Так зачем же ты молчал? Зачем? Ефросимов. Я сам ничего не понимал! Или, быть может, я не умею жить. Адам?..
Да, Адам!.. Он тяготит меня?.. Или мне жаль его?.. Ева. Ты гений, но ты тупой гений! Я не люблю Адама. Зачем я вышла за него
замуж? Зарежьте, я не понимаю. Впрочем, тогда он мне нравился... И
вдруг катастрофа, и я вижу, что мой муж с каменными челюстями,
воинственный и организующий. Я слышу - война, газ, чума, человечество,
построим здесь города... Мы найдем человеческий материал! А я не хочу
никакого человеческого материала, я хочу просто людей, а больше всего
одного человека. А затем домик в Швейцарии, и - будь прокляты идеи,
войны, классы, стачки... Я люблю тебя и обожаю химию... Ефросимов. Ты моя жена! Сейчас я все скажу Адаму... А потом что? Ева. Провизия в котомке, а в плетенке раненый петух. Я позаботилась, чтобы
тебе было с кем нянчиться, чтоб ты не мучил меня своим Жаком!.. Через
час мы будем у машин, и ты увезешь меня... Ефросимов. Теперь свет пролился на мою довольно глупую голову, и я понимаю,
что мне без тебя жить нельзя. Я обожаю тебя. Ева. Я женщина Ева, но он не Адам мой. Адамом будешь ты! Мы будем жить в
горах. (Целует его.) Ефросимов. Иду искать Адама!.. Адам (выходя). Меня не надо искать, я здесь. Ева. Подслушивать нельзя, Адам! Это мое твердое убеждение. У нас нет
государственных тайн. Здесь происходит объяснение между мужчиной и
женщиной. И никто не смеет слушать! Притом у тебя в руке револьвер и ты
пугаешь. Уходи! Ефросимов. Нет, нет, Ева... У нас то и дело вынимают револьверы и даже раз в
меня стреляли. Так что это уже перестало действовать. Ева. Уходи! Адам. Я не подслушивал, я слушал, и как раз то, что вы мне сами хотели
сообщить. Револьвер всегда со мной, а сейчас я стрелял в память
погибшего летчика, который никогда больше не прилетит. Он не прилетит,
и ваши мученья закончены. Ты говоришь, что у меня каменные челюсти? Э,
какая чепуха. У всех людей одинаковые челюсти, но вы полагаете, что
люди только вы, потому что он возится с петухом. Но, видите ли, у нас
мысли несколько пошире, чем о петухе! Впрочем, это не важно для вас.
Это важно для убитого Дарагана! И он, знайте, N герой! Ева, ты помнишь
тот вечер, когда погибла и Аня, и Туллер, и другие? Вот до сих пор я
носил в кармане билеты в Зеленый Мыс, вагон седьмой... Тут важен не
петух, а то, что, какие бы у меня ни были челюсти, меня бросает
одинокого в мире жена... Что с этим можно поделать? Ничего. Получай
билеты в Зеленый Мыс и уходи! Ты свободна. Ева (всхлипнув). Адам, мне очень жаль тебя, но я не люблю тебя. Прощай!.. Адам. Профессор! Ты взял мою жену, а имя я тебе свое дарю. Ты - Адам. Одна
просьба: уходите сейчас же, мне неприятно будет, если сейчас придут
Пончик и Маркизов. Но у машин подождите час. Я думаю, что они вас
догонят. Уходите! Ефросимов. Прощай!.. (Уходит с Евой.)
Адам берет трубу, трубит. Входят Маркизов и Пончик.
Адам. Товарищи! Объявляю вам, что по всем данным любимый мною горячо
командир Дараган погиб. Но республика память о нем сохранит! Во всяком
случае, вы свободны. Кто хочет, может уйти из лесу, если не боится чумы
там. Кто хочет, может остаться со мною еще на некоторое время в этом
городе... (Указывает на шатры.) Пончик. Почему ты не объявишь об этом и Ефросимову? Адам. Ефросимов со своею женой Евой - мы разошлись с ней - уже ушли. Они на
волчьей тропе...
Пончик делает тревожное движение.
...Нет, нет, не беспокойся. У машин они подождут вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21