К моменту, когда я отсчитал служащему за кассой деньги за ужин, появилась Джоанна, и мы направились к выходу. Выйдя на улицу, мы притворились, будто не замечаем девицу из бара. Бихринман дал ей знать, что мы в поле его зрения, и брюнетка испарилась. Мы миновали автоматы с мороженым, кока-колой и находились метрах в пятнадцати от дверей нашей комнаты, когда я сказал:— В комнату заходить не будем, но пусть Бихринман считает, будто мы возвращаемся к себе. Как только поравняемся с джипом, садимся и уезжаем. Поняла?— Да. А куда мы сейчас?— Покрутимся, убедимся, что оторвались, заедем за Майком, и я вас везу к надежным друзьям, где вас никто не найдет. Оставлю вас там, а сам продолжу поиски.Джоанна ни слова не сказала. Мы подошли к джипу, и я, будто вспомнив что-то важное, хлопнул себя ладонью по лбу, распахнул дверцу машины, сел, вставил ключ в замок зажигания, а когда мотор заработал, Джоанна уже сидела рядом со мной.Я подал джип назад, пересек по диагонали бетонированный прямоугольник парковки, вывернул руль резко направо и выехал на дорогу с противоположной стороны. Я проделал весь этот маневр совершенно спокойно, будто никакого Бихринмана вообще не существовало. Необходимо было создать впечатление, что у нас нет намерения замести следы.В зеркало заднего обзора я увидел, как он вскочил в свой темно-зеленый седан. Между тем у меня было время развернуться и вписаться с развязки прямо в правый ряд автодороги бесплатного пользования, ведущей на юг. В это время суток на ней было интенсивное движение. С базы ВВС летный состав торопился домой. Мне было совсем не трудно перестроиться пару раз из крайнего левого ряда в крайний правый, затем, резко вывернув руль, съехать на проселочную дорогу, откуда до квартала Лас-Палмас я рассчитывал добраться за полчаса.Был чудесный вечер, какие частенько выдаются на юго-западе Штатов. На синем бархате неба вспыхивали серебристые звезды, всходила золотистая луна. «Отличная штука жизнь, а смерть — омерзительная бяка!» — подумал я, вглядываясь в зеркало заднего вида. Прекрасно, просто великолепно, мистер Саймон Крейн! Никакого седана на хвосте. Я посмотрел на часы. Было без четверти десять.— Саймон, ты сногсшибательный водитель, — сказала Джоанна. — У меня нет слов.— Благодарю вас, мадам! Я еще и не то умею. Могу заставить свой джип на задних колесах вальсировать, но насчет сшибать с ног — это вы зря!— А в олеандровых зарослях не запутаешься? — спросила она, когда я свернул в тоннель из переплетенных ветвей.— Не должен бы! — ответил я, сбрасывая скорость. — Приехали!В саду и дома было темно.— Дай руку, — сказал я. — Тут недалеко.В лунном свете мерцали под ногами стекляшки, белесыми пятнами светлели мраморные плиты.Парадная дверь оказалась распахнутой настежь.— Майк?! Где ты там? — произнес я вполголоса. — Это я, Саймон. Со мной Джоанна. Ты что, спишь? Просыпайся, встречай гостей.Ответа не последовало. Я прислушался. Было тихо, как в могиле.Мы вернулись к джипу. Я достал из-под сиденья электрический фонарь, велел Джоанне ждать меня в машине, а сам пошел обратно.Заглянув во все закоулки и не обнаружив Майка, я собрался уже уходить, потому как тратить время впустую было по меньшей мере неразумно. Однако решил убедиться, не оставил ли он для меня какого-либо послания.Посветив фонарем по углам гостиной, я увидел на продавленной кушетке, где Майк лежал утром, клочок газеты, на котором было наспех написано карандашом: «С. Еду к тебе. Там и встретимся. Майк».Я прихватил обрывок с собой.— Ну что? — спросила Джоанна, когда я сел за руль.— Вот, посмотри! — Я протянул ей клочок газеты.— "С" — это, конечно, ты! — сказала она.— Это у меня не вызывает сомнений. Однако странно, зачем ему понадобилось ехать ко мне. Вот вопрос. И еще один. Машины у него нет, я живу на отшибе, он что, пешком пошел?— Ты сказал, что Айелло подарил ему машину.— Майк ее бросил на дороге в горах.— А если его что-то напугало? Я хорошо знаю его почерк. Ты взгляни — буквы прыгают, неровные... Может, он торопился? Возможно, вспомнил что-то важное?— Выясним, — сказал я и запустил двигатель.Чтобы выехать на дорогу, ведущую к моему дому, потребовалось сорок минут. Когда мы миновали дом Нэнси Лансфорд, я вырубил фары. Если Бихринман сообщил Мадонне, что мы оторвались, тогда мой дом — единственное место, куда они наведаются прежде всего. Звезды сияют, луна светит — можно ехать без габаритных огней!До дома оставалось километра полтора, когда я обратил внимание, что в окнах нет света. «Молодец Майк!» — похвалил я парня. Сообразил, что иллюминация сейчас нам ни к чему. Да и вообще, одно дело, когда в ночи из окон дома открывается панорама города, сверкающего внизу яркими огнями, и совсем другое дело — когда, наоборот, в кромешной тьме дом сияет, как маяк на неспокойных морских просторах.Во дворе машины не оказалось.— Наверно, попросил кого-то подбросить его, — предположил я. — Интересно, кто бы это мог быть?Я поставил джип возле хозблока. Когда мы шагали по дорожке к крыльцу, я громко позвал:— Майк, ты где?Ответа не последовало.— Джоанна, стой здесь, не ходи за мной! — сказал я и, достав из кармана «беретту», взбежал на крыльцо.Дверь с сеткой была закрыта, но я услышал гул целого полчища мух. Они висели тучей над каким-то мешком, громоздившимся у самого порога. Я открыл дверь, наклонился и в ужасе отшатнулся.Передо мной, свернувшись калачиком, лежал мертвый Майк. У него был проломлен череп. Штанины брюк, задравшиеся до колен, были мокрыми от крови. Ноги перебиты. Пальцы рук загнуты к тыльной стороне ладоней.Несчастный Майк! Какие мучения выпали перед смертью на его долю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53