Ц А ты решил, что тут что-то было? Кроме вывихнутой руки у Клео? Ц невесел
о усмехнулся Лин. Ц Рауль… Бог с тобой… Не знаешь, Пятый давно спит?
Ц Если заснул одновременно с нами Ц то часов пять есть.
Ц Меньше, Ц не открывая глаз, произнес Пятый. Ц Лин, я тебе руки когда-ни
будь поотшибаю. Для профилактики.
Ц За что?
Ц А просто так.
Ц Доброе утро… Так вот знаешь, Лин, что я тебе скажу, Ц начал Рауль, негро
мко, но очень эмоционально, Ц идиот ты, вот и все. И ты, Пятый, тоже. Откуда у
вас эта безумная щепетильность? Мыться в штанах, чтобы, не дай Бог, никто н
е увидел их голые ноги! Это даже не маразм, это сумасшествие!
Ц В Сеть ходить Ц это уже не сумасшествие, это хуже, Ц серьезно ответил
Пятый. Ц Какие там ноги, я тебя умоляю.
Лин всё-таки нашел силы с горем пополам сесть. После ночи он выглядел ужас
но Ц под глазами синяки, волосы растрепанны, рубашка почему-то разорван
а у ворота, на левом запястье Ц синяк, след пальцев… Пятый вспомнил, что н
едавно видел считку Ц блонди и пет Ц и поморщился. Похоже, у всех блонди
есть излюбленная манера «знакомиться» Ц на всякий случай блокируя рук
и объекту этого «знакомства»…
Ц Я еще понимаю, если б вы были чужими людьми, Ц продолжал Рауль. Ц Но вы
же любите друг друга, это невооруженным глазом видно! Хорошо, хорошо, люби
те как братья. Но какая, в конце концов, разница? Вы и так живете, как монахи.
Неужели это настолько чудовищно Ц раз в пять лет помочь друг другу полу
чить разрядку?
Ц Потому, что так делать нельзя, Ц просто ответил Пятый. Ц Просто Ц нел
ьзя. Прими, как данность.
Ц А Клео из-за него всю ночь не спал, между прочим, Ц укоризненно сказал
Рауль, причем совсем тихо Ц Клео оставался неподалеку, в гостиной, не дай
Бог, услышит. Ц Он же только как лучше хотел, раз в кои-то веки. А ему за это
Ц в морду, вместо спасибо.
Ц Очень плохо, Ц печально сказал Пятый. Ц Я попробую извиниться, но не з
наю, поможет ли это. Почему-то думаю, что не очень.
Ц Он сам извиняться лезет, Ц шепотом сказал Рауль. Ц Перед тобой, Лин. Т
олько я его к тебе не пускаю…
Лин снова лег, отвернулся, невидящим взглядом уставился в окно. Тот же тум
ан, кажется, протянешь руку Ц и можно будет взять его в горсть. Извинения…
К чему извинения?.. Перед кем? За что?.. Невидимый тугой обруч стягивал голов
у. Лину сейчас было невообразимо стыдно. Но что, Бог ты мой, что ему оставал
ось? Потянуться за этой ласковой рукой туда, куда вход строго воспрещен в
сем, составлявшим его жизнь уже многие годы? Поддаться?.. Да ни за что на све
те! Объяснить? Что? Кому? «Зачем я его ударил? Ц с отчаянием думал Лин. Ц Мо
жно было просто уйти, а я Ц ударил… Не помню, как, но, кажется, сильно… Что я
им говорил?..»
Что можно было сказать сейчас? Поэтому Лин промолчал.
Ц Не надо пока, подожди полчаса, Ц ответил за друга Пятый. Ц И закажи у х
озяек что-нибудь поесть. Времени не так много.
«Пятый, Ц сказал Рауль мысленно, Ц Клео Ц очень черствый человек. Лин, п
о-моему, первый, кто умудрился вызвать у него сочувствие и желание помочь
просто так. И тут Ц такое… Нехорошо, если Лин на него затаит злость. Поним
аешь?»
Ц Всё нормально, Ц ответил Пятый вслух. Ц Не волнуйся. Лин не умеет злит
ься долго. В отличие от меня.


***

…и не были они никакими Сэфес, и даже не думали, что когда-нибудь ими стану
т. А были просто двумя мальчишками, попавшими в большую беду, растянувшую
ся на девятнадцать лет, но и про девятнадцать лет они тогда ничего не знал
и.
И вокруг, и с ними самими, всё происходило одновременно сложнее и проще, ин
огда проще настолько, что умереть можно было от этой простоты. И никакой К
лео Найрэ никогда этого не поймет, никогда…
Пятый зажмурился, потряс головой. Нет, бесполезно. От этого никуда не дене
шься, уже, вероятно, до самой смерти. Перед глазами помимо воли вставали во
всей ясности события больше чем двухсотлетней давности, и события эти о
ставались болезненно-яркими, словно произошли вчера…
…к исходу четвертого часа он понял, что дверь не сломать. Левая рука болел
а, словно в нее воткнули раскаленный металлический штырь, но эта боль был
а ничем, пустотой, вакуумом Ц в сравнении с тем, что творилось в душе.
А их набралось уже больше десятка Ц надсмотрщики, сменные и сменяемые, н
е упустили случая принять участие в новой забаве. Нет, не все, конечно. Но б
ольше половины. Остальные, судя по голосам, предпочитали смотреть и дава
ть советы. Голоса эти, довольные, балагурящие, отпускающие сальные пошлы
е шутки, доводили Пятого до исступления, он изо всех сил молотил разбитым
и в кровь руками по двери, но заперли его в тиме, дверь, сваренную из стальн
ых листов выбить оказалось нереально.
Дверь в дверь, тим находился напротив зала.
Лин перестал кричать часа полтора назад. Голосов тоже поубавилось. Пятый
стоял, привалившись к предательнице-двери, чувствуя, как в левой руке мед
ленно поворачивается раскаленный штырь. Он думал, что если его и выпустя
т отсюда сегодня, то лишь за тем, чтобы сделать следующей игрушкой в этой ч
удовищной забаве. Пусть. Лучше пусть его, чем Лина…
А еще через два часа его выпустили. Отвели в зал, где подле рельс для вагон
етки, на заляпанном какой-то мерзостью полу лежал Лин. Полузнакомый надс
мотрщик грохнул на пол ведро с водой, потом Пятый на самом краю сознания у
слышал лязг замка Ц и дверь в зал закрылась.
Первые минуты он просто стоял, бездумно глядя на Лина, потом присел на кор
точки рядом, не соображая, что делать. Разум отказывал. Пятый вдруг подума
л о том, что тут происходило, и с ужасающей ясностью понял, для чего они зак
рыли дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123