-- Хватит трепаться, Амбрустер, -- кричит тип, что окопался позади стула. -- Иначе я сам приму решение.
Как же. Ты ведь меня боишься, иначе давно перестрелял бы ребят Медисона. Но, услышав мое имя, ты испугался. Теперь самолюбие не дает тебе возможности отступить.
Только не пристрели меня сдуру, кретин.
-- Эй, Джаггер, сколько ты ей предложил? -- кричу я в темноту.
Почему я назвал это имя? Джаггер ведь не рэппер. Ладно, какая разница.
Слышу голос высокого вертлявого негра, той ночью в Сиэтле он стоял около Медисона. Почему-то я уверен, что в руке он сжимает ствол и целится в предводителя восточных.
-- Двадцать баксов. Это вполне прилично.
-- Прилично будет, -- парирует предводитель восточных.
Он говорит не только это, но мне не хочется повторять его слова.
Я чувствую, что струйки пота стекают вниз под моей рубашкой. Франсуаз стоит сбоку. Она молчит, правильно, -- это мужской разговор.
Вернее, равноправие между мужчинами и женщинами в нашей стране уже достигнуто, но только не в таких вот кварталах.
Мира поднимает ко мне раскрашенное лицо и спрашивает:
-- А сколько предложишь ты?
Разве не восхитительно?
В глубине зала намечается движение. Неужели Хэл не мог зажечь полный свет? Или они уже перебили все лампочки? Огромный детина в разорванной рубашке подходит ко мне, ствол его пистолета направлен мне в голову.
-- Пристрелим их, и дело с концом, -- говорит он. -- Нельзя, чтобы парни с континента вмешивались в наши дела.
Все это глупо, -- глупо донельзя. И именно в глупости ситуации необходимо искать ее решение.
-- А ты ведь не вожак восточных, -- кричу я почти наугад.
Попадание. В самом деле, если парень возглавляет серьезную группировку, ему нет смысла устраивать разборку в полупустом баре.
-- Глава восточных две недели лежит в больнице с переломанной шеей, -радостно поясняет Хэл. -- Говорят, не выживет.
А ведь я должен был это знать. Теперь все просто, и я смотрю на часы.
-- Сколько здесь твоих ребят? -- спрашиваю я у Медисона.
-- Все четверо, но Стив в отключке.
Гигант с пистолетом недоуменно смотрит в ту сторону, где находится его главарь, он не понимает, что происходит.
В круге света стоим мы с Франсуаз, Медисон, Хэл и громила. Мира и парень на стуле выступают из тьмы, больше никого не видно.
-- Помнишь историю с заместителем мэра? -- спрашиваю я. -- Комиссар тогда дважды заезжал к дону Джузеппе.
Все в Лос-Анджелесе знают эту историю.
-- И знаешь, к кому поехал брюнет Чезаре, чтобы уладить конфуз? Ко мне, приятель... И я уладил.
Я лгу, так как не имел никакого отношения к скандалу с заместителем мэра. Но при упоминании этих имен парень в противоположном углу зала явно еще больше испортил воздух бара. Если он действительно хочет возглавить восточную группировку, он не сможет позволить себе обижать друзей таких серьезных бизнесменов.
А дон Джузеппе не захочет ссориться со мной из-за шпаны.
Несколько минут длится молчание.
-- Будем стрелять? -- спрашиваю я.
Возможно, это ошибка, может, я перегибаю палку.
Мира довольно скалит лошадиные зубы. Что-то кажется ей донельзя смешным. Почему этот парень молчит?
-- Мы уходим, -- наконец резко произносит он.
Гигант с пистолетом отходит обратно в темноту, человек с обрезом поднимается со стула и тоже исчезает. Теперь они будут искать других неудачников, чтобы продемонстрировать на них свою крутизну.
Возможно, мне еще придется встретиться с этим придурком, но уже как настоящим предводителем восточных.
-- Вижу, здесь все уважают вас, мистер Амбрустер, -- вкрадчиво говорит Медисон.
Он до сих пор не знает, держат ли его на мушке. Ничего, пойдет на пользу.
-- Есть за что, -- отвечаю я, и направляюсь к двери.
Я выгляжу усталым и меланхоличным, как и положено герою. На самом деле я думаю только об одном. Вернее, уже ни о чем не думаю.
Я слышу позади себя голос Миры, она болтает о чем-то с рэппером.
Вот кретины.
9
В жизни Гарды Бейкер было два героя. Первым по списку шел я, второе место занимал инспектор Маллен. С моей точки зрения, это говорило о том, что вкус нашей секретарши нуждается в серьезном исправлении; Франсуаз же была уверена, что ее вкус никуда не годится.
Инспектор Маллен был нужен нам для ареста доктора Бано. Озабоченный Джеффри Теннисон, тряся блестящим кейсом, полчаса назад отбыл в Вашингтон. Для этого ему пришлось отложить все текущие дела, однако я был уверен, что последующая благодарность Джейсона Картера с лихвой окупит все неудобства, которые причинили Джеффу перемены в его расписании.
Дело было за малым -- арестовать человека, который был нам известен под именем доктора Бано, и раз и навсегда положить конец покушениям на семью потомственных банкиров. По крайней мере, со стороны агентов установившегося на родине драгоценностей режима.
Именно для этого и был необходим инспектор Маллен. Сцена ареста Бано должна была пройти со всеми возможными в таких случаях атрибутами, которые так любят жадная до дешевых сенсаций пресса и обладающая невзыскательным вкусом публика.
Во-первых, были необходимы полицейские машины -- штук пять, не меньше; им выпадала ответственная роль приехать на место событий, громко гудя сиренами и вертя разноцветными лампочками на крышах. Во-вторых, следовало позаботиться о том, чтобы сцена задержания попала в новости, по крайней мере, трех-четырех телекомпаний. Наручники крупным планом, арестованный, вздымающий руки в тщетной попытке скрыть лицо, штампованные вопросы репортеров.
В-третьих, было необходимо решительное заявление со стороны официальных властей, и именно этим должен заниматься сейчас в Вашингтоне Джеффри Теннисон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163