Адам еле сдерживался.
— Но все равно это было пустой тратой времени. Твой отец наотрез отказался сказать мне, где ты, и, по сути, выставил меня за дверь. Твоей мачехи я даже не видел. Что мне оставалось делать? Я вернулся в Лондон и постарался забыть, что ты существуешь.
— Очень разумно.
Он глянул на нее угрюмо.
— Ты-то, судя по всему, забыла меня достаточно легко, раз у тебя кто-то есть.
— Не сомневаюсь, ты тоже.
Наступило молчание; Адам допил свое бренди.
— Как ни странно, нет, — бесцветным голосом произнес он. — Времени на женщин не остается. Вся моя жизнь — это работа.
Лаури бросила на него недоверчивый взгляд.
— С трудом верится.
— С правдой частенько так. — Улыбка его была невеселой. — Моя мать забеспокоилась. Раньше она жаловалась на бесконечную вереницу моих девиц — это ее слова, не мои. А теперь жалуется, что их вообще нет.
— Ни одной?
— Ни одной. Она все время твердит, что пора мне остепениться и обзавестись семьей. — Губы его искривились. — К счастью, она не знает, как близок я был однажды к осуществлению ее желания.
Лаури взяла свою сумку и шарфик.
— Ладно. Теперь ты узнал все, что хотел узнать…
— Не так быстро, — Адам резко протянул руку через столик, чтобы задержать ее. — Я знаю еще далеко не все, Лаури. Я хочу знать, куда ты уехала, почему не сообщила мне, где ты.
— Я сказала тебе куда, Адам. Я уехала к своим родственникам и попросила всех держать в тайне, где я, потому что не хотела видеть тебя. Вот и все. — Она поднялась с решительным видом. — А теперь мне надо идти.
Адам вскочил на ноги.
— Я бы подвез тебя, но последняя рюмка бренди была лишняя. Подожди здесь, я попрошу кого-нибудь вызвать такси.
Лаури чуть было не сказала, что до дому ей два шага, но вовремя спохватилась. Если она так скажет, Адам вызовется проводить ее.
Пока они стояли в фойе в ожидании такси, Лаури пыталась заговорить о чем-нибудь постороннем, чтобы как-то нарушить напряженное молчание.
— Спасибо за замечательный ужин, — наконец сказала она.
Адам насмешливо посмотрел ей в глаза.
— К еде ты и не притронулась. Снова молчание.
— Ты завтра уезжаешь? — из чистой вежливости спросила она, надеясь, что такси вот-вот прибудет.
— Пока не знаю. — Он пожал плечами. — Как повернутся дела.
К облегчению Лаури, эта пытка закончилась: приехало такси. С лучезарной улыбкой она протянула Адаму руку.
— Прощай. И еще раз извини за машину.
— Не велика цена за возможность встретиться с тобой, — Адам иронически улыбнулся и вместо того, чтобы пожать ее руку, поднес ее к губам и, к удивлению Лаури, остался на месте, не сделав ни малейшей попытки пойти следом, когда она вышла из отеля. Лаури даже опешила. Она была уверена, что он проводит ее до такси и поедет с ней, хотя бы для того, чтобы выведать, где ее дом.
После такого нервозного вечера и бессонной ночи Лаури чувствовала себя совсем разбитой, когда утром ее разбудил обычный настойчивый зов по селектору. Тем не менее, зевая, она вскочила с постели, облачилась в халат и побежала к дочурке, уже стоявшей в кроватке в своей спальне, тряся что есть силы прутья загородки с привязанной погремушкой.
— Ба-ба, ба-ба, — лепетала Розин и тут же бросила погремушку и протянула ручки к Лаури. — Мам-мам! — приветствовала она маму своей неотразимой улыбкой с прорезающимися зубками, и Лаури схватила ее, горячо расцеловала и стала одевать в приготовленную с вечера одежду. Облачив малышку в красный свитерок, бумажный комбинезончик с крупными красными и желтыми цветами, надев на ножки кроссовки в красную клеточку, Лаури отнесла Розин в кухню, усадила ее на высокий стульчик и сунула в нагреватель бутылочку с детским питанием, налив заодно чайник. Она приготовила чай с тостами, надела на девочку слюнявчик, насыпала в чашку хлопьев, залила молоком и села кормить ребенка, радуясь, что ритуал кормления совершается автоматически, сам собой. Розин с жадностью набросилась на свои хлопья, допила остатки молока и стала жевать тостики в виде солдатиков, а Лаури тем временем разделалась со своим собственным скудным завтраком.
Потом она усадила Розин на пол в гостиной, вручив ей мешок с игрушками и удостоверившись, что все замочки на шкафах закрыты, специальные крышечки на розетках на месте, установила решетку в дверном проеме между двумя комнатами и быстро прибралась в кухне; засунула грязное белье в стиральную машину, простерилизовала бутылочки, помыла посуду, не спуская глаз с дочурки, которая деловито вытаскивала из мешка игрушки, ползла с ними к решетке и складывала в кучу, затем ковыляла за новой партией.
Потом Лаури перенесла девочку в спальню, пока сама одевалась, готовясь к работе в магазине. Розин схватила со столика около кровати журналы, уселась на пол и стала рассматривать их, разрывая страницы, когда не удавалось их перевернуть, а Лаури тем временем натянула черные джерсовые брюки, свитер с высоким горлом и поверх желтую вельветовую жилетку, которую она подпоясала черным поясом. Перехватив волосы желтым шарфиком, она быстро и умело подкрасилась (этому искусству она научилась за последние месяцы) и еще раз сменила у Розин подгузник. Затем она перенесла малышку опять в гостиную и какое-то время играла с ней и читала, а потом просто сидела на диване, обняв девчушку, а та вздремнула полчасика, как обычно в это время.
Когда Лаури в десять спустилась в магазин, Фран Хоббс, ее напарница, уже была там, Дженни на своем месте в яслях на нижнем этаже, готовая к приему Розин и любых других детишек, а несколько рождественских покупательниц уже бродили по магазинчику, высматривая одежду и мебель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56