Сегодня канун Рождества, не забудь. А кроме того, — и она пожала руку Дженни, — Кей будет гораздо лучше, если она возьмется нам помогать. Это ведь не ее вина. Я действительно не виню ее — откуда ей было знать?..
Дженни с благодарностью сжала руку Лаури.
— Ты такая добрая. Я прямо сейчас звоню ей. К тому времени, когда Адам вернулся, магазин уже был открыт, и там командовали Дженни и безмерно благодарная Кей, а Фран осталась с Лаури: ее здравый смысл и практичность помогали Лаури не терять голову.
Фран открыла Адаму дверь, лукаво улыбнувшись при виде множества пакетов:
— Настоящий Дед Мороз! Я иду вниз. Держись, Лаури!
Когда они остались одни, Лаури бросила недоуменный взгляд на пакеты, потом на Адама.
— Ты вроде сказал, что идешь за рубашкой.
— Я купил не одну, а также все для бритья, поскольку твоя ванная не богата бритвенными принадлежностями…
— Вообще-то, у меня есть небольшая электробритва, ты бы мог ею воспользоваться, если б сказал мне. — Лаури уставилась на огромную сумку на колесиках. — А это что, никак еда? — с осуждением спросила она.
— В кухне у тебя почти ничего нет, — отметил Адам.
— Это правда. Я ничего позавчера не покупала, потому что мы… мы сегодня должны были уехать… — Лаури отвернулась, пытаясь сдержать слезы. — Я разберу покупки. А ты можешь переодеться в моей спальне.
— Извини, что так долго, — сказал Адам, поднимая сумку. — В моем излюбленном фирменном магазине было настоящее столпотворение, словно там идет матч по регби. Слава Богу еще, что я пришел к открытию. Но зато все основные покупки удалось сделать под одной крышей.
Лаури выдавила улыбку.
— Ты всегда носишь рубашки из универмага?
— Всегда, — без зазрения совести соврал он. — Как насчет кофейку?
В магазинчике все утро было полно народу; в ясли, правда, как и предполагала Лаури, никто не обращался, но в помещении магазинчика было не протолкнуться. Приходили и любопытные, доложила Фран, жаждущие взглянуть на несчастную мамашу, но в основном магазинчик жужжал от настоящих покупателей, торопящихся сделать последние покупки; немало их постоянных клиенток пришли специально, чтобы выразить сочувствие. Две из них дали ценную информацию о пожилой даме, сажавшей малышку в машину. Одна молодая женщина припомнила марку машины, а другая рассказала, что ребенок был одет в желтое пальтишко с капюшоном и что женщина долго копалась, привязывая девочку к сиденью.
— По крайней мере она позаботилась надежно усадить Розин, — проговорила Лаури, заставляя себя видеть во всем лучшее.
Фран кивнула.
— Это говорит о том, что она не причинит ей вреда. Кстати, — добавила она, входя в дверь, — у меня уже есть пара предложений насчет лошадки-качалки. Я, конечно, отказала.
— И правильно сделала, — согласилась Лаури, стараясь не смотреть на Адама.
Утро тянулось невыносимо, хотя для стороннего наблюдателя сцена показалась бы идиллической: Адам читал принесенные газеты, а Лаури возилась с бельем для глажки, которого всегда хватало с избытком. Они непрерывно глотали кофе, но ни один не притрагивался к печенью и сдобным булочкам, которые купил Адам; только Фран со своей командой по достоинству оценили их в обеденный перерыв, потому что никто не хотел идти домой.
Телефонные звонки не умолкали. Звонили соседи, чтобы сказать теплое слово утешения, звонили Сара и Холли — им не терпелось узнать новости, после полудня еще раз позвонила Элис Хокридж. Поговорив недолго с сыном, она на сей раз позвала к телефону Лаури.
— Я хотела сказать, что я молюсь за тебя — от всей души, — твердым голосом сообщила мать Адама. — И еще я велела Адаму уговорить тебя что-нибудь съесть.
Лаури слабо засмеялась.
— Он только этим и занимается. Можно подумать, что ничего важнее не существует. В трубке помолчали.
— Постарайся не быть с ним слишком суровой, милая.
— Миссис Хокридж, если… нет… когда я снова увижу Розин, я думаю, что уже ни с кем и никогда не буду суровой!
— В таком случае я буду молиться еще усерднее. А теперь я кладу трубку, чтобы не занимать попусту линию.
Время обеда пришло и ушло, а Адам все пытался уговорить Лаури чего-нибудь поесть. Время тянулось невыносимо долго, и она все больше нервничала, уже с трудом поддерживая разговор, а Адам, который и сам чувствовал себя не лучше, не пытался поднять ее настроение. Где-то днем Лаури внезапно прорвало: она уронила голову на руки и горько зарыдала; Адам обнял ее, укачивая как ребенка. Когда она наконец подняла заплаканное лицо, он нежно поцеловал ее трясущиеся губы и смахнул с мокрого лба пряди волос.
— Не сдавайся, Лаури.
Она отодвинулась и села прямо.
— Прости. Что-то на меня вдруг накатило. У меня, должно быть, ужасный вид. Пойду приведу себя в порядок.
Когда она через некоторое время вернулась, лицо ее было немного подкрашено, и Адам с одобрением взглянул на нее.
— Вот это моя девочка, — начал было Адам и тут же запнулся, заметив взгляд Лаури. — Это я так, к слову пришлось, не сердись.
— Нет, ничего, — с решительным видом улыбнулась Лаури. — Никаких больше слез, обещаю. Я ведь не плакса, ты же знаешь.
— Нет, — ответил Адам. — Не знаю. Ты мне ни разу не дала возможности узнать.
— Правда. — Лаури полностью овладела собой. — Я, пожалуй, не откажусь от одной из твоих булочек… — сказала она и тут же прервала себя, потому что затрезвонил телефон. Она бросилась из комнаты, чтобы ответить.
— Мисс Морган, это Кокс.
— Инспектор. Какие новости?
— Прошу не слишком обольщаться, но у меня кое-что есть для вас. Мы сейчас заедем к вам и отвезем по одному адресу, который нам дали.
Лаури чуть не задохнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56