Жизнь продолжается.
– И что это должно означать? – воскликнула Мирей, изумленная тем, что Люсьен защищает вдову своего брата. – Что тебя тянет к ней? Неужели ты слепо увлекся ею, как до тебя поступил Жюль? О Боже, Люсьен, я думала, что ты умнее!
Алисия решила, что с нее хватит. Она не собирается прятаться за спину Люсьена. Пусть его мать не думает, что ее боятся! Она обошла своего непрошеного защитника и встала перед разгневанной маленькой женщиной.
– Поверьте мне, мадам де Грасси, – сказала Алисия, с досадой слыша, что у нее дрожит голос, – я очутилась здесь не по собственному желанию. – Она бросила на Люсьена осуждающий взгляд, а затем продолжила: – И то, что случилось здесь, также не входило в мои планы. Ваш сын… пристал ко мне, когда я искала Бертрана. Если вам хочется кого-то обвинить, то обвиняйте его.
Мирей де Грасси выслушала эту тираду молча, критически рассматривая молодую женщину, и Алисия внезапно смешалась, почувствовав свою ущербность. Голубое шелковое платье с короткими рукавами добавляло матери Люсьена величия. В Мирей не было и ста шестидесяти сантиметров, но корона пышных черных волос и высокие каблуки делали ее выше. Ее шею украшали два ряда настоящего жемчуга, а в часах и кольцах сверкали драгоценные камни. В таком виде можно являться на прием к королеве, кисло подумала Алисия, гадая, не нарочно ли старуха оделась так торжественно. Может быть, она готовилась к битве? Рядом с ней бриджи и блузка Алисии смотрелись непрезентабельно. Если бы знать, что мать Люсьена появится именно сегодня!
Но, видимо, Мирей не собиралась вступать с ней в спор.
– Бертран? – спросила она, повернувшись к сыну. – Так зовут мальчика, верно? Сына Жюля? Где он?
– Наблюдает за тем, как Шарль осматривает скот, – ответил Люсьен, не глядя на Алисию, и та с возмущением поняла, что больше никаких объяснений от него не потребуется. Можно биться головой об стену, но Мирей де Грасси будет осуждать ее, и только ее. Оставалось надеяться, что Бертран простит свою мать, если правда об этой сцене когда-нибудь выплывет наружу.
9
– Люсьен, ты согласен?
Задав вопрос, Арман Леблан деликатно покашлял, и Люсьен, рассеянно смотревший в окно кабинета, перевел взгляд на трех мужчин, сидевших за длинным полированным столом.
– Я… Прошу прощения, что?
– Я спросил, согласен ли ты, чтобы старик поэкспериментировал с лозами, привезенными из Испании, – терпеливо повторил Арман. – Все мы знаем, что наши лучшие купажи были найдены только методом проб и ошибок.
Люсьен задумчиво кивнул.
– Думаю, ты прав, – ответил он.
У него болела голова. Честно говоря, она болела уже три дня. Люсьен знал, что обязан исполнить долг перед отцом, но сосредоточиться не мог. Со времени получения письма Бертрана он толком не спал ни одной ночи.
Неделя выдалась тяжелая, а после приезда матери в Монмуссо стало еще хуже. Вся прислуга знала, что мадам вне себя. Правда, сейчас Мирей вернулась в Марсель, но Люсьен чувствовал, что это лишь временная передышка.
– Ты здоров? – Арман смотрел на него с любопытством.
Видимо, выражение лица выдавало Люсьена. Черт побери, у него был повод для расстройства. Мать видела, как он целовался с женщиной, которую ненавидел больше всех на свете.
Однако в момент поцелуя Люсьен забыл о ненависти. Держа Алисию в объятиях и крепко прижимая к себе, он думал только о том, как бы вонзиться в ее нежное тело. Отпираться было бесполезно: он хотел овладеть ею, и если бы не мать…
Люсьен потер лоб. Именно это не давало ему покоя. Мирей сначала рассердилась, но вскоре взяла себя в руки и сделала все, чтобы он мог свалить вину на Алисию. Мать хотела, чтобы он признался, будто вдова Жюля кокетничала с ним и нарочно искала его внимания, чтобы в будущем воспользоваться этим преимуществом.
Но он не мог пойти на это. Пока мать была здесь, они избегали друг друга. Между ними стояла Алисия.
Как ни странно, к Бертрану это не относилось. Хотя мальчик слегка побаивался своей французской бабушки, но трогательно пытался подружиться с ней. Люсьен знал, что поведение мальчика оставляет желать лучшего. Во-первых, Бертран слишком откровенен; во-вторых, относится к старшим без того почтения, к которому Люсьен с братом были приучены с детства. Хотя отношение Мирей к возникшей ситуации было неоднозначным, но Бертран приходился ей внуком и она понимала, что Люсьен был обязан рассказать ей об этом.
В конце концов Люсьен достал письмо Бертрана и отвез его матери в Марсель. Это был самый простой и, возможно, самый милосердный способ сообщить ей правду. Хотя сначала Мирей сомневалась в происхождении Бертрана, но все сомнения рассеялись, когда она увидела мальчика. Теперь следовало решить, как сообщить об этом отцу Люсьена. Оставалось только ждать и надеяться, что известие о внуке будет способствовать выздоровлению месье Жозефа.
Однако это не облегчало положения Грасси-младшего. Нужно было принимать ответственные решения, но он не мог сосредоточиться не только на деле, но и на таких обычных вещах, как сон и еда. Люсьен думал только об одном: Алисия вернулась в его жизнь; Алисия находится в palais. И хотя она жадно отвечала на его ласки, но по-прежнему была настроена враждебно.
– Я предпочел бы отложить голосование до возвращения отца, – наконец сказал он. Как можно принимать решение, от которого зависит будущее поместья, если он не знает, что случится через несколько дней?
Мужчины огорченно переглянулись, но спорить не стали. Они пожелали месье Жозефу скорейшего выздоровления и вышли из кабинета.
После их ухода Люсьен поднялся, подошел к окну и начал устало массировать затылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46