Гарет ясно давал понять, что не позволит ей скрыться до тех пор, пока они не поговорят.
— Привет, — кратко откликнулась она, вежливо взглянув на часы, а потом на дверь.
— Я видел, как ты разговаривала с Жан-Клодом, — заявил Гарет, хладнокровно игнорируя ее прозрачные намеки на то, что она спешит. — Может быть, ты не в курсе, но в Брюсселе у него плохая репутация.
Луиза уставилась на Гарета, заводясь с полоборота.
— В каком смысле? Нельзя ли поконкретнее? Репутация хорошего любовника? Разве не об этом ты пытаешься меня спросить, Гарет? Тебя интересует, заслуженна она или нет?
— Я лишь хотел предупредить, чтобы ты была осторожней и не болтала лишнего при определенных обстоятельствах, — серьезно поправил ее Гарет.
Луиза широко распахнула потемневшие от гнева глаза и тяжело задышала.
— Ты на самом деле думаешь, что Жан-Клод пытается заманить меня в любовные сети, как Джеймс Бонд? — презрительно спросила она. — Какая нелепость! Хотя это в твоем характере, Гарет. Но есть мужчины, которые мечтают провести со мной ночь исключительно ради удовольствия, к твоему сведению. Не все же такие, как ты, и…
Луиза прикусила язык, мысленно проклиная свою неспособность противостоять эмоциям. Но слишком поздно, слово не воробей.
— Есть мужчины, не похожие на меня, и что с того? — Гарет невозмутимо улыбнулся.
— Не смей лезть в мою личную жизнь. Ты не имеешь права предполагать, что… — Луиза остановилась на полуслове, но только для того, чтобы снова завестись:
— А как насчет Ильзы Вейлс, тебе не надо опасаться этой милашки? В конце концов, от тебя зависит гораздо больше, чем от такой мелкой сошки, как я.
Допустим, она права, признал Гарет, но ведь дело не только политике. А в этом признаться он не смел, по крайней мере ей.
— Сейчас ты не имеешь права указывать мне, как жить, — продолжала девушка. — Ты больше не мой преподаватель, Гарет. И моя жизнь тебя не касается. Может быть, ты мог наказать меня за… любовь к Саулу, но…
— Наказать? — прервал ее Гарет. — Луиза, уверяю тебя, я…
— Что? — потребовала она срывающимся голосом. — Ты не несешь ответственности за то, что произошло? И ты не виноват в том, что я…
— Это нечестно, — спокойно перебил он. — К тому же нелогично. Тогда я не был твоим преподавателем.
— Да, это так, — согласилась девушка. — Но… она замолчала. Язык не поворачивался признаться в настоящей причине, вставшей между ней и учебой.
Но на глаза наворачивались слезы. Надежно, по ее мнению, спрятанные чувства так и лезли наружу.
Мысль о том, что она не самая способная и умная ученица, сильно подорвала ее самооценку и планы на будущее. А как страдала гордость, когда ее работа была безжалостно раскритикована…
Да, оглядываясь назад, девушка начинала понимать, что бурная жизнь на политической арене Брюсселя сочеталась с ее страстной натурой куда больше, чем стерильная атмосфера высших эшелонов британской правоохранительной системы. Однако это признание было сделано весьма и весьма неохотно. И делиться им с Гаретом у девушки не было никакого желания.
— Извини, если я тебя обидел, — тихо начал Гарет. — Я лишь хотел предупредить.
— Зачем? Какие у тебя основания думать, что я нуждаюсь в подобных предупреждениях? Может, потому, что ошиблась… полюбила, да не того… — Луиза сглотнула и язвительно добавила:
— А мои отношения с Жан-Клодом, какими бы они ни были, никого не касаются, никого.
— В каком-то смысле ты права, — согласился мужчина. — Но, с другой стороны… Не мне говорить, что Брюссель — это котел, кипящий сплетнями.
— Да уж, не тебе, — холодно подтвердила Луиза.
Довольно лекций, она сыта ими по горло. Луиза резко развернулась и быстрыми шагами направилась к выходу.
Однако, даже вернувшись домой, успокоилась она не сразу.
Да какое он имеет право, неистовствовала она, перелистывая сделанные заметки и разбирая постель. Какое ему дело до ее отношений с Жан-Клодом?
Но на самом деле совсем не это сводило Луизу с ума. И не вмешательство Гарета, а собственная глупость вызывала ее яростный гнев. Без сомнения, он помнил ее как глупенькую, безответно влюбленную девочку. Наивную девочку, спровоцировавшую другого, так же равнодушного к ней мужчину лишить ее девственности. Не знал он только того, что тот, другой, значил для нее намного больше, хотя это осознание и пришло с большим опозданием.
Лучше бы им никогда не встречаться, с болью подумала она.
Луиза проснулась рано утром и спустилась в бассейн. Там никого не было. И, задавшись целью проплыть двадцать кругов, Луиза полностью переключилась на выполнение поставленной задачи.
Последние пять кругов оказались не слишком удачной идеей, призналась она, с трудом вылезая из бассейна на дрожащих от напряжения ногах.
Выбравшись из воды, девушка моментально закрыла глаза и потрясла головой, чтобы расслабиться, не успев сообразить, что она уже не одна.
— Луиза? С тобой все в порядке?… — раздался совершенно нежеланный мужской голос.
Гарет Симмондс. Чего он здесь забыл? Может, это лишь сон, или у нее галлюцинации, навеянные мечтами?
Девушка неуверенно разомкнула веки. Нет, это не сон. Несмотря на тропическую жару разогретого бассейна, Луиза покрылась мурашками и задрожала. Гарет стоял совсем близко. На нем были черные строгие плавки. А тело…
Луиза сглотнула и, почувствовав недостаток кислорода в легких, попыталась вдохнуть.
Ее закрутило в вихре не поддающихся контролю воспоминаний. Ноги подкашивались, и она стремительно теряла контроль над ситуацией.
Великолепный бронзовый загар почти смылся. А так — ничего не изменилось. Все тот же могучий поток чувственной энергии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38