Мне показалось, что снаружи стоит наша машина. Но ты знаешь, дорогой Тоби, окна-то открыты и было слышно, как ты орал.То есть ты все слышала? — спросил Тоби. — И что именно?— Довольно много.— Бренда, лучше бы тебе этого не знать! — грустно сказала Кэролайн.— Моя дорогая, почему бы и нет? Я и так уже довольно много знаю из того, о чем у нас сплетничают.Если Тоби и не заметил в ее поведении ничего странного, то Кэролайн внимательно вглядывалась в лицо Бренды. Та ходила по комнате, по-прежнему не обращая внимания на Марка. Она села в плетеное кресло рядом с лампой, откинулась на спинку и положила ногу на ногу.— Интересная история произошла в спортзале, не так ли? — спросила она.— Интересная! — воскликнула Кэролайн.— А что, не так? — Стараясь казаться раскованной, Бренда засмеялась. — Надеюсь, Марк сможет помочь. Он разбирается во всех академических проблемах. Он расскажет и какие песни пели сирены, и как писал Шекспир, и каков был замысел нового революционного романа, который Уилки Коллинз собирался издать в 1869 году, но так и не закончил. Но в практическом смысле… О господи, как он похож на тебя, Тоби!— На меня?— Да. А ты не знал? Ты тоже не замечаешь ни людей, ни событий?— Ты удивишься, — возразил Тоби, — но, пожалуй, я соглашусь. Послушай, Марк! Я был прав. Клянусь тебе, я прав.— Подожди! — остановил его Марк. Его низкий голос, всей мощью которого он пользовался очень редко, заполнил всю комнату. — Может, ты и прав, Тоби. Я не утверждаю обратного. Но ты неправильно подходишь к этой проблеме.— То есть?— Ну, например… Мы ведь очень мало знаем о Джонсонах, о Джордже и о Губерте.Тоби скривил губы.— Мы не проявляем внимания к людям, не так ли, если они стоят ниже нас? А вот я-то знаю о них немало.— Кто мог настолько ненавидеть Джорджа и Губерта? Или хотел убить их?— Всю семью? — не без сарказма уточнил Тоби. — В любом случае таких злодеев я не знаю.— Значит, ненависть этого шутника не была направлена на них. Мотива тут не просматривается. Похоже, что наш весельчак специально привлек наше внимание к спортивному залу, чтобы наши мысли крутились только вокруг него. Типичный для студентов номер, как ты сам сказал.— Да, и это как раз не дает мне покоя. Этот тип с его злобой. То ли он так жесток, то ли просто недоумок, который не понимает, что делает.Бренда подала голос, мягкий и нежный, как шелк.— Почему вы все время говорите «он»? — удивленно спросила она. — А не могла ли это быть женщина?У Кэролайн отхлынула кровь от лица, и она отвернулась. Но когда пауза стала уже тягостной, Тоби отреагировал совершенно неожиданно.— О господи, — прошептал он, глядя прямо перед собой, — о господи, каким же я был тупоголовым… Ну и дурак!— Подожди! — мрачно остановил его Марк, но Тоби не стал ждать.— Эта мысль крутилась у меня в голове! — заорал он, ударив себя кулаком по лбу. — Но я со своей тупостью не придал ей значения. Я даже подумал об изоляторе, но так и не мог связать его со спортзалом. Конечно же! Там мог быть только один человек. Роз Лестрейндж.И снова Марк почувствовал ее присутствие рядом, но на этот раз он быстро справился с собой. Все вдруг вздрогнули, словно в комнату вошла сама Роз Лестрейндж.— Как интересно! — пробормотала Бренда.— Но это же абсурд, — вмешалась Кэролайн. — Женщина? — прошептала она почему-то испуганным голосом. — Ж-ж-женщина входит в мужской спортзал? И смеется там?— И смеется, — угрюмо согласился Тоби. — Вот именно.— Но невозможно, чтобы…— Ангел мой, ты слишком невинна для этой жизни. Именно такое могла сделать наша Роз, и с большой радостью. Таково ее чувство юмора. О чем я говорил? Или о злобном монстре, или о детской беспечности человека, который не ведает, что творит. Я не хочу выглядеть негалантным, но ей свойственно и то и другое.Тоби! — едва не заорал Марк. — Да выслушаешь ты меня, наконец?— В самом деле, Тоби, — произнесла Бренда, глядя в другую сторону. — Пожалуйста, выслушай Марка!— У меня к тебе только один вопрос, — настойчиво сказал Марк. — Чего ради Роз Лестрейндж так себя вести?— А я задам тебе другой вопрос, — возразил Тоби. — Объясни ту историю в изоляторе, что произошла около месяца назад. Это куда проще.— Что за история? — вскинулась Кэролайн.— Наша Роз привела туда своего приятеля и даже не стала отрицать этого. Она просто хохотала и говорила, что никто не сможет ничего доказать. Перестань краснеть, ангелочек, и не старайся изобразить невозмутимость. Бренда, я к тебе обращаюсь!— Да? — спокойно отозвалась Бренда.— Ты когда-нибудь слышала разговоры Роз Лестрейндж на ее любимую тему?— Нет, не думаю.— Еще до того, как ее перестали приглашать в гости, она выдавала реплики, от которых тарелки взлетали со стола. Я помню одну из них. Мол, ей нравится заниматься любовью — цитирую — «в странной или необычной обстановке».— Думаю, что некоторым мужчинам, — кивнула Бренда, — это тоже нравится. И что же?— Ничего. Но такова она, наша Роз. Характер! Обращаю ваше внимание: меня не волнует, сколько у нее приятелей. Но когда речь заходит о злобных и бесчеловечных поступках в спортивном зале…— Ясно, — прервал его Марк. — И вот тут твоя версия дает сбой.— Марк, почему, черт побери, она дает сбой?— По крайней мере, нам понятно, что случилось в изоляторе. — Краем глаза он видел выражение лица Бренды, но не остановился. — Мы не в силах понять другое. Чего ради она рисовала статую Основателя, чего ради делала попытки — подлинные или театральные — убить Джорджа и Губерта Джонсонов?— Не знаю. Это я признаю. Но позволь я вернусь к ее любимой теме…— Ее любимая тема не имеет отношения к предмету разговора. Как бы то ни было, ты же не будешь утверждать, что она — мартовская кошка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11