Барроуз, как заметил по дороге Пейдж, был, что называется, «застегнут на все пуговицы»; он был похож на палтуса. Пейдж не узнавал в нем человека, который приходил к нему днем. Но Пейдж полагал, что виной всему неловкая атмосфера: положение ведь было хуже некуда. Взглянув на хозяев дома, Брайан пожалел, что пришел.Адвокат с холодной формальностью поприветствовал хозяина и хозяйку, а Фарнли напрягся, словно ему предстояло драться на дуэли.— Полагаю, — заметил Барроуз, — мы сможем скоро перейти к делу. Мистер Пейдж любезно согласился быть свидетелем, который нам так необходим…— Ах, бросьте вы, — с усилием выговорил Пейдж. — Мы, знаете ли, не в осажденной цитадели. Вы один из самых богатых и уважаемых землевладельцев в Кенте. Услышать то, что мне только что сообщил Барроуз, — он посмотрел на Фарнли, словно не в силах был подобрать слово, — все равно, что услышать, что трава красная, а вода течет вверх. В глазах большинства людей это просто фарс. Неужели вам необходимо занимать оборонительную позицию?Фарнли медленно заговорил.— Действительно, — кивнул он. — Полагаю, я дурак.— Ты дурак, — согласилась Молли. — Спасибо, Брайан.— Старина Марри… — отрешенно произнес Фарнли. — Вы видели его, Барроуз?— Только мельком, сэр Джон. Неофициально. Он нейтрален. Его позиция заключается в том, что он должен провести испытание; а пока он ничего не говорит.— Он очень изменился?Барроуз оживился:— Не очень. Он стал старше, менее подвижным и более угрюмым, и борода у него поседела. Раньше…— Раньше, — вздохнул Фарнли. — Господи, но… — Что-то мелькнуло у него в голове. — Я только вот о чем хочу вас спросить. У вас нет причин подозревать, что Марри подкуплен? Погодите! Я знаю, что это отвратительно. Старина Марри всегда был кристально честен. Но мы не виделись с ним двадцать пять лет. Это долгий срок. Я изменился. Тут не может быть нечестной игры?— Можете быть уверены, что нет, — мрачно произнес Барроуз. — По-моему, мы уже это обсудили. Конечно, это было первым, что пришло мне в голову; но, обдумав шаги, которые мы предприняли, вы сами убедились в честных намерениях мистера Марри. Разве нет? [1]— Да, полагаю, вы правы.— Тогда позвольте спросить: почему вы сейчас задаете этот вопрос?— Вы очень меня обяжете, — отрезал Фарнли, очень похоже имитируя манеру Барроуза, — если не будете смотреть на меня как на обманщика и плута! Вы все смотрите на меня именно так! Не отрицайте! Именно так вы и смотрите! Мир и покой! Я все время искал мира, и где он? Но я скажу вам, почему я спрашиваю о Марри. Если вы не считаете, что с Марри что-то нечисто, зачем вы приставили к нему частного сыщика?В глазах Барроуза, скрытых большими очками, появилось искреннее удивление.— Простите, сэр Джон. Я не приставлял частного сыщика ни к мистеру Марри, ни к кому-либо другому.Фарнли взял себя в руки:— Тогда кто же второй малый из «Быка и мясника»? Вы знаете — довольно молодой, с грубым лицом и хитрыми замечаниями и вопросами? В деревне все убеждены, что он — частный сыщик. Он говорит, что интересуется фольклором и пишет книги. Как же, фольклор! Он же присосался к Марри, как пиявка!Оба глядели друг на друга.— Да, — задумчиво заметил Барроуз. — Я слышал о фольклористе и его интересе к людям. Его, наверное, прислал Уэлкин.— Уэлкин?— Адвокат истца. Или, что весьма вероятно, он не имеет к нашему делу никакого отношения.— Сомневаюсь, — произнес Фарнли, и его глаза, казалось, налились кровью, а лицо потемнело. — Но этот частный сыщик, насколько я осведомлен, задает вопросы о бедной Виктории Дейли?Брайану Пейджу показалось, что все вдруг подернулось пеленой и все знакомое стало незнакомым. В разгар спора о праве на состояние в тридцать тысяч фунтов годовых Фарнли, похоже, больше занимал обыденный, хотя и трагический случай, происшедший прошлым летом. Так что же? При чем здесь Виктория Дейли, безобидная старая дева тридцати пяти лет, задушенная в собственном коттедже бродягой, промышлявшим продажей шнурков для ботинок и кнопок для воротников? Задушенная, что достаточно любопытно, шнурком для ботинка; а ее кошелек был найден у бродяги в кармане, когда его труп обнаружили на железнодорожной линии.В полной тишине, пока Пейдж и Молли Фарнли смотрели друг на друга, дверь открылась и в комнату вошел растерянный Ноулз.— Здесь два джентльмена хотят вас видеть, сэр, — доложил он. — Один из них мистер Уэлкин, адвокат. Второй…— Ну? Так кто же второй?— Второй просил доложить, что он сэр Джон Фарнли.— Что он сэр Джон Фарнли? Вот как… Ну…Молли быстро встала, и лицо ее окаменело.— Передайте от имени сэра Джона Фарнли, — проинструктировала она Ноулза, — что сэр Джон приветствует его и, если гость не может назвать другого имени, он может зайти с черного хода и подождать в помещении для слуг, пока сэр Джон не найдет времени повидаться с ним!— Нет, погодите, погодите! — заикаясь, произнес Барроуз, стараясь сдерживать волнение. — В теперешних обстоятельствах необходимо быть тактичными! Игнорируйте его сколько вам угодно, но не…На смуглом лице Фарнли появилась тень улыбки.— Пойдите и передайте все, что сказала леди Фарнли, Ноулз!— Какая наглость! — задыхаясь, воскликнула Молли.Вернувшись, Ноулз походил скорее не на курьера, а на бессмысленный теннисный мяч, отбрасываемый в разные углы корта.— Джентльмен сказал, сэр, что он приносит искренние извинения за свое сообщение, которое было преждевременным, и надеется, что оно не произвело на вас дурного впечатления. Он сказал, что много лет скрывался под именем мистера Патрика Гора.— Понятно, — сказал Фарнли. — Проведите мистера Гора и мистера Уэлкина в библиотеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11