Леонард ТАШНЕТ
Автомобильная чума
Меня зовут Куперман, Эл Куперман. Я - ответственный секретарь Ассоциации промышленников Нью-Фоллса. И, несмотря на хороший заработок, не пожелаю этой должности и заклятому врагу. Нельзя сказать, что Нью-Фоллс чем-то отличается от других городов. Трудности у нас те же самые: старые дома ветшают, новые строятся слишком медленно, словом, как в любом американском городе.
Взять, и примеру, брошенные автомобили. Даже думать о них не хочется.
На улицах полно машин, брошенных владельцами. А как выглядит эта рухлядь? Разбитые стекла, вспоротая обшивка, снятые колеса. Брошенные автомобили - как бельмо на глазу. К тому же игры, которые затевают в них дети, могут привести к печальным последствиям.
Вы спросите, почему городские власти не убирают эти автомобили? Все упирается в расходы и ведомственные разногласия. Санитарная служба говорит, что это не их работа, но соглашается вывезти автомобили за дополнительную плату. На свалках это старье не жалуют, потому что оно занимает слишком много места. Взять их на буксир нельзя, так как девяносто процентов брошенных автомобилей - без покрышек, а добрая половина и без колес. Поэтому они стоят и стоят у тротуаров, пока полиция не соблаговолит, а это случается довольно редко, увезти две-три штуки.
В конце концов муниципалитету пришлось обратиться к услугам фирмы, занимающейся вывозом брошенных автомобилей. Но вскоре какой-то проныра выяснил, что фирма с выгодой продает эти машины да еще дерет с города за вывоз три шкуры.
И вот тогда президент нашей ассоциации Мартин Смит решил, что этим делом должны заниматься именно мы. По его указанию я обратился к владельцам десятка фирм, которые могли бы нам помочь, и передал Смиту их условия.
- Это грабеж! - проревел он в ответ.
Тогда я написал письмо редактору журнала "Городское самоуправление" с просьбой к читателям присылать нам свои предложения по поводу того, как можно решить проблему. Письмо напечатали, но откликов я не получил.
Но вот однажды моя секретарша принесла мне визитную карточку, на которой я прочел следующее: "ПЕТЕР ГАМИЛЬТОН, доктор философии. ПЕРЕВОЗКИ".
- Он просил передать,- усмехнувшись, добавила секретарша,- что может помочь вам с автомобилями. Уникальный тип!
И пригласила в кабинет высокого, стройного мужчину. У него были длинные, до плеч, волосы, шляпа, усы, ярко-голубая расшитая рубашка, красные джинсы, сандалии на босу ногу, гитара за спиной. Эта личность жмет мне руку и говорит на прекрасном английском языке: "Сэр, я могу вывезти из Нью-Фоллс все брошенные автомобили за одну неделю".
- Да? - спрашиваю я.- Вам известно, сколько их тут?
- Конечно, сэр,- отвечает он.- Девятьсот восемьдесят шесть. Я подсчитал. Увезу все, можете не сомневаться. За каждую машину вы заплатите по десять долларов.
Я попытался узнать подробности, но он в них не вдавался. Сказал, что сделал какое-то изобретение, что был профессором органической химии, стал безработным и теперь ему нужны деньги.
Я связался со Смитом, который долго не мог поверить, что мы так дешево отделаемся. Эксперимент назначили на утро следующего дня, во вторник.
Мы ждали Гамильтона на улице у старого канала. Вдоль тротуара стояло шесть разбитых автомобилей, без колес, с выпотрошенными двигателями. И вот подъезжает Гамильтон на большом грузовике, останавливается, откидывает задний борт, который становится трапом, и вытаскивает из кузова две бочки, сетку с бутылками, мешалку с крышкой, длинный, свернутый кольцами шланг и распылитель.
- А где ваши помощники? - спрашиваю я.
- Мне они не нужны,- отвечает он.
Смит поворачивается ко мне, и его брови удивленно ползут вверх, как бы говоря, что он не верит обещаниям этого чудака.
Гамильтон достает из одной бочки пригоршню зеленых гранул, добавляет их к черной жидкости из второй, перемешивает то и другое деревянной лопаткой и закрывает крышку мешалки. Потом берет несколько аккордов на своей гитаре.
- Должна пойти реакция,- поясняет он.
Затем подсоединяет шланг к выходному патрубку мешалки и к распылителю. Достает из сетки бутылки, стеклянной пипеткой набирает из каждой по нескольку капель и через маленькое отверстие в крышке выливает в мешалку. Закрывает отверстие липкой лентой, садится на крышку и, аккомпанируя себе на гитаре, поет модную песенку "Куда исчезли .все цветы?". От начала и до конца. Смит медленно наливается желчью и поглядывает на меня со всевозрастающей яростью.
А Гамильтон тем временем спокойно заканчивает песню, берется за распылитель и направляет струю на ближайший автомобиль, когда-то бывший щегольским "корветом". Машину покрывает оранжевая пена. Гамильтон тщательно опрыскивает все наружные поверхности, даже днище. Потом отступает назад и говорит: "Смотрите".
Пена дымится, твердеет, идет пузырями. "Корвета" уже не видно. Спустя пять минут нет и дыма.
- Пока мы ждем, можно заняться и другим автомобилем,- говорит Гамильтон.- Пены у меня хватит,- и направляет распылитель на старый "форд", что стоит на другой стороне улицы. Минута, две - и "форд" исчезает под оранжевым чехлом.
Смит не отрывает взгляда от первого автомобиля. И подзывает меня.
- Гляди!
Вы когда-нибудь видели, как сдувается воздушный шар? Или нет, как тает снеговик под весенним солнцем? То же самое происходило и с закованным в пену "корветом". Он дрожал и медленно сжимался. Капот и багажник уползали в кабину. Машина принимала сферическую форму. Скорость сжатия возросла, и скоро на земле лежал оранжевый шар размером с большой пластиковый мяч, каким играют дети на пляже. Шар испускал столько тепла, что мы не могли подойти ближе чем на десять футов.
1 2 3